А что, если земля конечна? Что, если он прорвёт всё до
последнего слоя и окажется за пределами мира? Великий Водопад,
место, куда падают воды. Это конец.
— Н-нет… — дыхание его сбилось.
Когда он отпустил способность, его ранее остановленное сердце
забилось, а законы физики вернулись с неумолимой силой.
— Г-гха! — он захлебнулся кровью и грязью, когда его изувеченное
тело продолжило разрушать землю.
Кости были раздроблены, внутренности перемешаны в месиво.
Белоснежные волосы превратились в грязный хаос, перепачканный
кровью.
Его кожа порвалась, мышцы вывернулись наружу.
Самое ужасное, что в в этом состоянии, он оставался жив.
Его сознание цеплялось за жизнь, как загнанный зверь.
— «Только не вздумай… не вздумай радоваться… моей смерти,
Эмилия», — подумал он, стиснув зубы.
Мысль о том, что та, кого он презирал, могла торжествовать,
вызывала отвращение, сравнимое с болью, терзающей его тело.
Грязь и камни забивались в рот, и он захлебнулся. В панике он
снова активировал Львиное Сердце, чтобы избежать гибели.
Но это лишь отсрочило неизбежное. Он захлёбывался.
Включал Львиное Сердце.
Захлёбывался.
И снова активировал.
Регулус открыл рот. В рот хлынули вода и грязь. Пока они
заполняли его легкие и внутренности, Регулус кричал. Кричал
беззвучно.
— «Проклятье», — пронеслось в его умирающем сознании, когда
лёгкие наполнились грязью и водой.
Он понял, что никто не вспомнит его, кроме как страшный сон.
Никто не пожалеет, не оплачет. И воспоминания как о страшном сне
тоже скоро пропадут.
Одиночество и ненависть были его единственными спутниками.
***
Регулус Корниас, пробивший мостовую и ушедший под землю.
В могилу, которую он сам себе вырыл, хлынула вода из городского
водопровода. Никто не знал, как глубоко он ушел.
Но, учитывая пределы его способности, он вряд ли прошел сквозь
землю насквозь и оказался на другой стороне.
Скорее всего, где-то под землей его способность отключилась, и
он был раздавлен. Даже если его не раздавило, вода не даст ему
выбраться.
Злодей, опьяненный своей силой, утонул в ответ на разрушение
города.
Даже те, кто должен был жаждать ему мести, тотчас забыли о его
существовании.
***
— «Поистине ужасная смерть ужаснейшего человека», — размышлял
Регулус, глядя в пустоту. — «И всё же… то был не я. Совершенно
другой человек. Личность определяется воспоминаниями, а у нас с ним
— разные пути, разные мысли. Хоть мы и родились такими же людьми,
жизнь у нас была совсем иная.»