– Это ведь непорядок, когда поручик исполняет обязанности
командира роты, это, можно сказать, нарушение всех уставов и вообще
безобразие. Капитан Лавров, даю вам час на то, чтобы вы привели в
порядок погоны. Жду от вас список отличившихся в том бою солдат и
унтер-офицеров, а если вы имеете в виду какие-то иные меры их
поощрения, то о них тоже напишите. Я бы вам еще и месяц отпуска
дал, но, сами видите, обстановка не располагает. Это – от
верховного главнокомандования, а как русский офицер я восхищаюсь
вашим мужеством и сметкой, и хочу… Капитан, вы предпочитаете
шампанское или коньяк?
– Мне бы пару пулеметов, лучше с танкетками.
– Значит коньяк. Звездочки вам сейчас адъютант даст, а коньяк…
он же, но в течение получаса, сообщите ему, где он вас отыщет. Еще
пожелания есть, господин капитан? Не стесняйтесь…
Пожеланий у Андрея Владимировича было много. Хорошо, конечно,
знать, что ты тут не один, однако из армии подать весточку
соратникам невозможно: он и сам не знает, где окажется даже завтра.
На секунду он даже пожалел, что отказался от предложения дядьки,
специально приехавшего тогда в Петербург из Тифлиса, и не пошел в
жандармерию – но тогда знания и опыт этого бенгальца из будущего
попали бы в голову кому-то другому, хотя бы капитану Зотову – и
вместе с ним бы и сгинули… так что эта мысль у него так же быстро,
как и появилась, исчезла. А возникла другая:
– Ваше высочество, прикажите в роты поставлять Московские и
Петербургские ведомости: там много о войне пишут, героизм солдат
превозносят. И солдаты будут лучше понимать, за что воюют – а когда
солдат это понимает, то и случаются такие победы, как у меня.
– Хорошо, я распоряжусь…
Судя по всему, Николай Николаевич действительно «распорядился».
И с октября газеты (хотя и далеко не каждый день) стали поступать
на фронт. А уже в конце ноября Андрей Владимирович, увидев в газете
одно интересное объявление, отправил в Москву письмецо – в котором
даже цензура не сочла необходимым что-то вычеркивать:
«Дорогой кузен, пишу тебе с фронта. Надеюсь, что ты, как и
раньше, на выдумки всякие горазд – а я тут вспомнил про придуманное
тобой ружьецо, коим гранаты можно далеко кидать. Не изыщешь
возможность мне его как-то переправить? А если ты еще что-то новое
и полезное придумал, то и от такого не откажусь: знаю, плохого ты
мне точно не пришлешь»…