Когда к Василию Васильевичу Аристархову пришла в гости
«восточная девушка», он, откровенно говоря, удивился более чем
изрядно. Во-первых, оттого, что переодетая мальчишкой девчонка
(всего-то двенадцати лет от роду) «подцепила» матрицу того же
самого штурмовика, что и сам он, и Петр. А во-вторых, что девочка
рассказала столько ранее неизвестного, что по всему выходило, что
намеченная там, на станции, программа «исправления
действительности» требовала срочного исправления по очень многим
пунктам. А вот все прочее – это было уже рутиной. Все же Петр
действительно сумел обеспечить «минимально необходимую финансовую
подушку», так что превратить «переодетого мальчика» в нормальную –
и совершенно легальную – девочку получилось очень просто. Петр сам
навестил полицейский участок, на территории которого находился
купленный им дом, и там – поклявшись на Библии и взяв в свидетели
Василия Васильевича (а еще и двух своих уже местных приятелей),
оформил девочке паспорт. На имя Елены Конюховой (имя Петр взял в
честь собственной бабки, а фамилию – двоюродного брата, помершего
недавно от тифа). Собственно, девочка и была в полиции представлена
как дочь «кузена», а на удивленный вопрос полицмейстера по поводу
слишком уж «восточной» внешности девочки он ответил просто:
– Так мать-то ее черкешенкой была, а черный волос, он, знаете ли
завсегда шибче белобрысого в дитях лезет.
Ну а на все прочие вопросы ответил император Александр III,
точнее – его портрет на «розовой бумажке»…
Формально паспорт девочке был нужен так как Петр Иванович
«собирался отослать девочку в Париж на учебу», но такой документ и
внутри страны решал кучу проблем. А кучу доугих проблем получилось
решить уже ближе к весне шестнадцатого года, когда в Москву из
Тотьмы приехала учительница Тотьменской женской прогимназии Мария
Федоровна Кузьмина. Строго формально она – как получившая
образование «за казенный кошт» – была обязана в этой прогимназии
еще больше года отработать, но «обязанность» было возможно и
отменить, например, в случае выхода такой выпускницы замуж. Что,
собственно, и было сделано на следующий после приезда молодой
женщины в Москву день.
А еще через день новоявленный супруг молодую жену покинул и
помчался аж в Воронеж: оттуда, точнее из какого-то села Воронежской
губернии пришло письмецо: