Что-то вроде класса в школе, за подобием парт сидят молодые,
смеющиеся девушки, одетые в одинаковые платья – смешания стиля
советской школьной формы и облачения сестер милосердия начала
прошлого века.
- Ваше сиятельство, прошу нижайше простить мою назойливость…-
явно красуясь перед хихикающими барышнями, продолжает, между тем, с
издевательской учтивостью, заросший волосьями, мужчина: - Но,
осмелюсь напомнить, что, по правилам нашей академии, когда к
студенту обращается преподаватель, положено вставать, даже
княжичам.
Я ничего не понимаю, но догадываюсь, что лучше встать. Это
простейшее действие удается с большим трудом, ноги почти не держат.
Тут от новой мысли я похолодел - в помещении одни барышни кроме
этого волосатика, так может быть, и я тоже?!
Обмирая, хотя, казалось бы – куда уж больше, опускаю взгляд вниз
и с облегчением выдыхаю – на мне надето какое-то подобие синего
френча и таких же брюк, да и вообще, что-то там, в штанах, я
ощущаю, так что, можно, хотя бы, в гендерной части успокоиться.
Мой опущенный взгляд, волосатик, считающий себя моим
преподавателем, истолковал совершенно неверно:
- Стыдно вам, Булатов? Надеюсь, что вам действительно стыдно.
Признаться, я даже не помню такого случая, чтобы на моих уроках
кто-то имел дерзость заснуть. Садитесь. Надеюсь, что это было
недоразумением, иначе последствия могут быть очень серьезными, вам
ли не знать.
Еще раз укоризненно покачав головой, мужчина двинулся от моей
парты к висящей на стене обычной школьной доске, обращаясь уже ко
всему классу:
- Записываем название новой темы – «болезни копытных
животных».
Я сел за парту и снова завертел головой.
На парте я сидел один, в отличие от моих одноклассниц, так,
наверное, правильно будет сказать. На поверхности парты лежала
толстая тетрадь самого затрапезного вида, подписанная «Тетрадь по
ветеринарии студента четвертого курса группы сорок три бытового
факультета, княжича Булатова Олега Александровича». Между
разлинованных страничек тетради лежала палочка, напоминавшая
обычную авторучку. Вроде бы мои одногрупницы записывают за
преподавателем чем-то подобным, хотя, судя по их нарядам, они
вполне могли писать какими-нибудь гусиными перьями.
Я схватил палочку, с третьего раза разобрался, какой стороной она
пишет, начал торопливо записывать то, что вещал преподаватель с
кафедры, но через пару минут, убедился, что что этот мужчина, с
самым серьезным видом, несет самый лютейший бред. Если признаки
различных болезней домашних животных звучали просто странно, но не
вызывали отторжения, то методы лечения…