Ну скажите, как я должен воспринимать фразу, произнесенную
«волосатиком» с абсолютно серьезным лицом – «Для лечения крупной
свиноматки от ящура коновалу потребуется амулет, заряженный, не
менее, чем тремястами единицами маны, а, к примеру, для излечения
подсвинка хватит и ста двадцати единиц маны»?
Я огляделся по сторонам, ища оператора со скрытой видеокамерой,
так как ничем иным, чем съемкой передачи, типа «Голые и смешные»,
эта псевдо- школа, быть не могла. Ни на первый, ни на второй
взгляд, мест для установки скрытых камер я не нашел, а все
присутствующие, на высоком артистическом уровне, делали вид, что
действительно записывают за лектором очень важные вещи. Дождавшись
небольшой паузы в повествовании «преподавателя», я начал листать
тетрадку, исписанную, белее чем наполовину, мелким, но хорошо
читаемым почерком, неизвестным мне княжичем, по фамилии которого,
обращаются ко мне, и был поражен.
Хитрый владелец тетради, наверное, чтобы таскать в школу, или в
академию, меньшее количество тетрадей, в обратной стороны вел
записи лекций по второму предмету – «Магическая составляющая
управления сельскохозяйственным поместьем на тридцать- сорок
работников»
Записи лекций велись регулярно, темы касались, в основном,
различных аспектов ведения домашнего хозяйства и бытового
обслуживания, мелкого, я бы сказал кустарного производства, но если
углубиться в смысл, то начинался мрак и тихий ужас. Амулеты, мана,
заклинания и обряды были основными инструментами для успешного
хозяйствования. И, самое главное, количество исписанных страниц
исключали мою версию о том, что это шутка, розыгрыш или пранк в
исполнении Вована и Лексуса. Аккуратным почерком, неизвестный мне
Олег Булатов, подробно расписывал заклинание по упрочению тканей
или нитей, количество маны, потребной для укрепления прочности и
повышения носкости шелковой ткани плотностью шестнадцать «мамми»
или «момми», вторую букву в слове я не разобрал, и длинной три
погонных метра. Следующая лекция касалась упрочения физических
свойств металлических предметов и инструментов, изготовляемых в
условиях сельской кузни». Тут я обратил внимание на свои руки,
сжимающие самописную палочку и от неожиданности уронил ее – руки
были не мои! Мои родные короткие толстые пальцы с пожелтевшими
коротко остриженными ногтями, с седыми волосками – где они? Я
глядел на длинные пальцы, присущие, скорее, какому-то пианисту,
овальные аккуратные ногтевые пластины, ровные, без белых пятнышек,
как будто окрашенные пастельным лаком, присущие, скорее, девушке…
Да еще и кольцо, я бы даже сказал, перстень, с крупным изумрудом,
надетое на безымянный палец – это вообще ни в какие ворота не
лезло. Я понимаю, когда-то среди мужиков моего поколения была мода
на печатки с черными агатами или еще какими камнями, но этот
крупный изумруд (скорее всего, подделка), больше всего, размерами и
чистотой камня, напоминал искусственные рубины, что носили
ровесницы моей мамы.