От безделья Костя занялся приведением дома в порядок: сменил
лампочки с бледных на тёплые, заклеил обои, обработал
заплесневевший угол специальной химией. Странно, кстати, насчёт
плесени – в квартире было не так уж и влажно, чтобы она
завелась…
Костя оцепенел, когда вышел на балкон в поиске инструментов.
ПТРК стоял на треноге прямо посреди балкона, трубой повернувшись в
окно, будто в ожидании вражеской бронетехники, а вокруг него были
аккуратно разложены ящички, таблички и странные карты.
Обустроенная противотанковая позиция прямо у него дома. Какого
чёрта...
Крыша едет?
Так оно и оказалось – крыша. Когда Костя пригляделся
внимательнее, то осознал, что на балконе стоял приличных размеров
телескоп, а вовсе не ПТРК… Костя нервно рассмеялся.
Похоже, брат приобрёл. Он этими темами всегда увлекался.
Навёлся из любопытства на «вершину» -- так называли небольшую
незастроенную возвышенность-парк за школой прямо в центре города,
вокруг которой по кольцам и выстроились микрорайоны. Сотовая вышка
на «вершине» выглядела в телескоп перевёрнутой – неудобно; а значит
брат вряд ли подглядывает за бабами, иначе приобрёл бы рефрактор.
Похоже, он действительно смотрит только на звёзды. Извращенец.
Кратность увеличения поразила – можно было разглядывать ветки на
далёких деревьях. Вот так – смотришь на человека, гуляющего по
тропинкам «вершины», а он даже не подозревает, что за несколько
километров сидит тот, кто за ним внимательно наблюдает. Отличная
штука – весь город будет как на ладони, если занять подходящую
высоту.
Быстро наступил вечер. Костя как раз закончил все ремонтные
дела. Принарядился, да отправился на стрелку. Добирался до места
пешком – ноги требовали ходьбы, да и хотелось погулять по местам,
где он давно не был. Город поменялся незначительно. И, вроде бы,
стал менее людным. Вымирает, всё-таки. Производства сильно
сократились, а значит работы тоже стало меньше.
Владислав стоял у входа в небрежно распахнутом бомбере; он о
чём-то энергично вещал, расправив плечи и жестикулируя широкими
взмахами – сигарета без толку тлела в его пальцах, так и не
добираясь до рта. На его фоне Илья выглядел горбатой и забитой
школотой в капюшоне, патлатеньким мальчишкой – кажется, он сам себе
не мог объяснить, что же он позабыл этим вечером на ступеньках у
входа в «Чемодан».