— Михаил Германович нас разведёт, — имя приятеля в этом контексте ему тоже не нравится, — мы общались в субботу, — из гостиной раздаётся довольный Сашкин смех. Машинка из Киндера весело скатывается со спинки кресла. — Не переживай, мы не задержимся надолго, мне потребуется не больше недели чтобы найти новое жильё, — и папа ожидаемо взрывается.
— Разве я тебя выгоняю?! — он привстаёт, опираясь ладонями о стол. — Ты — моя дочь, а это, — он обводит рукой кухню, — твой дом! Чтобы ты не воображала себе все эти годы!
— Я ничего не воображаю, пап, — мой усталый вид заметно сбавляет обороты его недовольства, — просто сейчас… всё сложно.
Наши объяснения прерываются громким Сашкиным плачем — машина упала между креслом и стеной, и мы идём в гостиную, молчаливо решая продолжить разговор позже. Но позже не получается — сын капризничает, отказываясь ложиться спать, и до самого вечера мы не можем отвлечься ни на что другое.
— Пап, мне надо ехать! — во время короткой передышки, пока Сашка увлечён рисованием, тихо сообщаю папе и вижу, как он машет мне из-за его спины.
Все мои сборы — несколько звонков и уже через пару минут я тихо прикрываю за собой дверь, скривившись, когда слишком громко щёлкает замок. И действительно спешу, потому что извиняюсь, не оборачиваясь, когда сталкиваюсь с кем-то прямо в подъездных дверях. Ауди отзывается утробным рычанием, и я выезжаю из двора под недовольные взгляды всё тех же старушек.
Неужели не узнали меня? Или как раз наоборот, а теперь гадают, чем я заработала на новенький внедорожник? В общем-то, их предположения не лишены смысла, тем самым и заработала, и злая усмешка касается моих губ.
К офису Михаила Германовича я подъезжаю, когда часы показывают пять минут седьмого, и, подхватив с сиденья пакеты, взбегаю по трём мраморным ступеням, огороженный витым кованым ограждением.
— Мы закрыты, — сообщает поднявшийся при моём появлении охранник.
— Я к Михаилу Германовичу, мне назначено, — бросаю мельком, и он молча пропускает меня дальше, к следующей лестнице.
С первого своего появления здесь офис ассоциировался у меня с ЗАГСом — тот же светлый мрамор с бежевыми разводами, позолота почти везде, разного размера растения и уютные кресла и диваны. Секретарши с сексуальным голосом нет на месте, и я прохожу дальше, шурша пакетами любимого ресторана Михаила Германовича.