Он стоит ко мне спиной, в руке телефон, но поворачивается на звук открываемой двери и приветливо кивает, махнув в сторону знакомого кресла.
— Нет, — голос такой, словно ему всё по плечу, — нет, не переживайте. Бросьте, Алексей Иванович! Это всё домыслы, не подкреплённые никакими вещественными доказательствами, — у меня есть пара минут и я распоряжаюсь ими, накрывая ужин. Уверена, Михаил Германович так и не вышел сегодня из офиса. — Хорошо, обещаю, я всё проверю. И конечно сразу свяжусь с вами! Да. И вам всего хорошего! — он поворачивается и потрясённо разводит руками, увидев преобразившийся стол. — Кирочка! — глаза лучатся и в целом видно, что мне удаётся угодить.
— Это в качестве извинений, — улыбаюсь и жестом предлагаю садиться. — Мне всё ещё неудобно, что я так вас подвела! Честное слово, со мной такое редкость.
Мы располагаемся друг напротив друга, и если у Михаила Германовича стейк с соусом Дор Блю, салат гриль и апельсиновый тарт, то я обхожусь латте на вынос.
— Ох, Кира! — он с неприкрытым удовольствием кладёт в рот первый кусочек мяса, ещё тёплого, мгновенно заполнившего кабинет узнаваемым ароматом молочной кислинки. — Я развёл, кажется, уже тысячи пар, но только несколько заставляли меня искренне сожалеть о происходящем и твой случай один из них, — его сочувствие проходит ножом по сердцу.
Вот бы рассказать всё, поделиться накипевшим, ощутить поддержку и участие старшего, но я делаю глоток и с лёгкой полуулыбкой смотрю на Михаила Германовича.
— Спасибо, но у меня нет выбора.
— Не сошлись характерами? — иронизирует он и я насмешливо усмехаюсь.
— Что-то вроде, — привычно подхватываю лёгкий тон, но мы оба прекрасно понимаем, что всё это вершина айсберга.
13. Глава 13
Пока Михаил Германович ужинает, я не отвожу взгляда от карты на стене. Нечто подобное я собиралась повесить в детской у Сашки, когда он чуть-чуть подрастёт, чтобы он сам отмечал посещённые страны, открывал новые горизонты, да и просто нравилась она мне. Как и массивная мебель из тёмного дерева, светлая кожа кресел и огромные окна, выходящие на оживлённый проспект. Атмосфера кабинета дышит строгостью и стилем.
— Как здоровье Амиры Рафаиловны? — спрашиваю, как только Михаил Германович переходит к кофе.
— Страдает, — улыбается он. — Иван в разъездах, Томочка за городом с детьми, а ей скучно. Завтра собираюсь отправить её к ним, и Тамаре легче, и Амира с внуками наводится.