И зарабатывать приличные деньги начал ещё с института. Вместе с очень специфической репутацией.
В институте мы, собственно, и познакомились. И первое время мне, наивной дуре, шефство целого преподавательского ассистента льстило. Вот только дурой можно быть и имея мозги. Поэтому от первого его предложения сделать маленький, но перспективный проектик я отказалась. От второго и от третьего тоже. А за информацию о новом, но перспективном архитектурном бюро честно поблагодарила.
Не зная, чем именно Шумерский предложит мне там заниматься. Удивительно, но, казалось, все мои отказы его не трогали. Так и работали, вполне себе взаимовыгодно, пока ему не пришло в голову податься на A' Design Award. Вместе со мной.
Тяжёлый и громкий вздох беспринципного Шумерского эхом отражается от подъездных стен. Хорошо, что соседи у меня нелюбопытные, а перегородки в доме толстые.
— Помоги мне, Лесь… иначе меня прибьют.
— Нет. — Самсонов решает, что наступил его звёздный час. И что он может что-то решать.
— Я не буду с тобой разговаривать, — передёрнув плечами от холода, — неудивительно, стоя на самом сквозняке — обращаюсь я к Шумерскому, — и помогать не буду… пока ты мне всё подробно не расскажешь.
Русские женщины — самые жалостливые женщины в мире. Особенно если чем-то, но всё же обязаны.
— Лесь, ты…
— Иди вон, Шумерский. — Раздражаюсь я. — Завтра я буду в офисе до одиннадцати и после четырёх, не найдёшь времени — проваливай ко всем чертям.
— Я приду, — с угрюмой решимостью кивает он и уходит. По лестнице пешком.
— Ты не станешь участвовать в проекте этого полудурка. — Ровным голосом озвучивает своё ценное мнение Самсонов и заходит в квартиру как к себе домой.
— Одним больше, одним меньше… — хмыкаю в ответ, скрещиваю руки на груди и смотрю, как он раздевается. — Самсонов, ты меня сегодня так порадовал. Может, снова исчезнешь? Навсегда.
— Романовская, даже в договорах при наступлении форс-мажора стороны не несут ответственности за свои неисполненные обязательства.
— Подготовился, да? — иронично киваю я. — Молодец, добавлю лишний кустик тебе перед крыльцом. А теперь, сделай доброе дело, уезжай. — Зевок вырывается помимо воли. — Я устала и не хочу вести с тобой словесные баталии.
На лице Самсонова появляется лёгкая понимающая улыбка.
Он и так умеет?
— Уеду, но у меня к тебе есть ещё одно дело. — Осточертевший звонок разражается очередным дз-зынь. — Откроешь?