Три года прошло, а та ярость всё ещё со мной. И именно благодаря ей меня озаряет. Вместо того чтобы закрыть дверь, я с силой толкаю её в обратную сторону и кусок железа, мне на радость, гулко встречается с его головой. Жаль, не с носом, но хоть так.
Матерная тирада Шумерского для меня сейчас всё равно, что циклёвка для убитого паркета — несравнимое удовольствие.
— Всё не так, — с бараньим упорством твердит он, держась за лоб. — Точнее, не совсем так.
— Ты, скотина патлатая, кинул меня и украл эскиз, над которым я работала полгода. Полгода, Шумерский! Ты утверждал, что с моими идеями и твоим именем мы выиграем этот долбанный конкурс. И ты же подался на A' Design Award один, но с моим проектом детского центра!
— Можно подумать, ты осталась без награды. — Его возмущение вообще не к месту.
Потому что я нервная и беременная, мне можно.
Можно ещё раз шарахнуть по нему дверью, вот только Шумерский вовремя убирает ногу, спасая, в моих мечтах переломанные, пальцы.
— Милая, тебе помочь? — Насмешливый голос Самсонова заставляет обернуться нас обоих. Он стоит у лифта в привычно распахнутом пальто и смотрит только на меня. — У меня получится лучше.
— Сломаешь ему ногу, — кивок на Шумерского, — и я подумаю об ужине.
— Согласен, — легко отзывается Самсонов. Пока он оценивающе осматривает Владана, человеколюбия в его взгляде не наблюдается, и Шумерский это видит. — Тебе правую или левую?
— А обе сможешь? — Также оценивающе осматриваю я уже Самсонова.
— Две ноги — два ужина, — подняв бровь, предлагает он.
— Лесь, я был неправ! — Шумерский ещё не трусит, но уже опасается. — И готов за это ответить. Хочешь, я отдам тебе эту серебряную фиговину?
— Стой! — Поднятой ладонью я останавливаю, шагнувшего было вперёд, Самсонова. — Шумерский, а на хрена ты ко мне, вообще, припёрся?
Не просто так, это точно. И нервно дёрнувшийся уголок губ это только подтверждает.
— Совесть замучила.
Высокий и худой, сутками сидящий за компьютером, сорокалетний Шумерский на фоне, плюс-минус ровесника, Самсонова выглядит прыщавым подростком.
— Впервые за три года?
— Лесь, я хочу, чтобы ты на меня работала. — Сразу сдаёт он все карты.
А впечатлённый свист, оказывается, исходит от меня. Работала, значит?
— Вот что ты опять влез?
Владан Шумерский относился к тому типу мужчин, которые бросаются на все, проходящие мимо, неприятности. А те неприятности только его и ждут. Надо впихнуть незаконный коттедж в природоохранную зону? Ищут Шумерского. Приспичило перестроить несущие стены в какой-нибудь хрущёвке? Тоже к нему. Гибкий, способный прогнуться под самого требовательного заказчика, Шумерский не отказывал никому, не различая «плохо» и «хорошо».