Недолгая борьба характеров заканчивается его поражением.
— Хорошо, собирайся, — раздражённо выдыхает Самсонов и идёт к двери.
— Мне, вообще-то, надо работать, — даже не собираюсь двигаться с места.
— Мне тоже, — останавливается Самсонов в дверях, — но делать это, не зная, что с тобой всё нормально, я пока не способен. Жду в машине.
— Я не приду.
Детский сад, штаны на лямках. Не способен — учись, а срываться ради чьего-то мифического спокойствия мне просто некогда. Тем более что этот кто-то может просто развернуться и уйти прямо посреди разговора.
— Романовская! — Бесить его — особый вид удовольствия и, несмотря на общую хреновость ситуации и тяжёлую голову, я поднимаюсь навстречу вернувшемуся Самсонову. — В контрактах обязательства налагаются на обе стороны, и твоё состоит в том, чтобы следить за состоянием нашего…
— Только посмей!
—…ребёнка, — насмешливо добавляет Самсонов, не заморачиваясь ни насчёт открытой настежь двери, ни по поводу всё ещё сидящего здесь Владана. — Я должен знать, что ничего не угрожает ни ему, ни тебе, а работать ты можешь и с другого конца даже не города — планеты. — Пауза накаляет сгустившуюся между нами атмосферу. — Вопросы, пожелания, предложения есть?
— Не подскажите, где мы можем найти Шумерского Владана Карловича? — Мы с Самсоновым одновременно переводим взгляды на обладателя приятного мужского баритона. — Мне сказали, что он может быть тут.
— Владан Карлович ушёл, — мгновенно меняюсь я, мило улыбаясь совершенно обычному мужчине в тёмном костюме, в то время как за его спиной маячат ещё двое покрепче. — Минут десять как, вы, наверное, разминулись.
К счастью мгновенно побледневшего Шумерского, он закрыт высокой спинкой кресла.
— Вы уверены? — Доброжелательно улыбнувшись, этот обычный подходит ближе, положив руку на спинку того самого кресла. — Простите, не представился, Ринат Юсупув, заместитель главного бухгалтера ООО «Астель». Видите ли, Владан Карлович не выходит на связь, а нам срочно нужно обсудить вопрос сметы… так вы его не видели?
— Видели, — ровно отзывается Самсонов, — к счастью, недолго. Извините, но нам пора, — он переводит на меня выжидающий взгляд. — Олеся?
— Иду.
А куда я теперь денусь.
— Ну да, ну да, только вы сумку забыли, — как бы между прочим замечает Юсупов, кивая на рюкзак Шумерского, валяющийся у ножек кресла. Сам Владан не дышит и, вообще, кажется, умер. — И мне бы всё-таки хотелось побеседовать с Олесей Сергеевной. Наедине.