Только не это! Подозрительно и немного смущённо потрогав грудь, я немного успокоилась. Увядать там было ещё нечему. И всё же изменившаяся внешность не давала мне покоя. Сейчас я многое отдала бы за обычное зеркало.
Посидев на дереве и немного повздыхав, я почувствовала, что озябла. Здесь было гораздо холоднее, чем в городе. Тем более следовало поторопиться. Здешнее солнце стояло низко, и день, похоже, клонился к вечеру. Как ни хотелось мне закрыть глаза, а проснуться в тёплой кровати от маминого поцелуя, я чувствовала, что надеяться на то, что всё вернётся, наивно.
Надо искать ночлег, а разбираться, как отсюда выбраться, придётся по ходу дела.
Хорошо ещё, что тропинка, на которую я вышла, скоро вывела на широкую дорогу. Идти по ней было мягко от пыли. Платье мигом припорошило ею до самых колен, но ему всё равно давно было пора в стирку, и я решила не расстраиваться по пустякам.
Я запыхалась и выбилась из сил, пока наконец не добрела до вершины холма. Сил у девицы, в которую превратил меня этот мир, было не так уж много.
Однако приблизившийся замок вызывал моё искреннее любопытство. Проход к нему был открыт каждому, но ни одного туриста я не увидела. Зато стражник, лениво преградивший мне путь видавшей виды пикой, выглядел так натуралистично, что я снова зависла. Похоже, мир, в который я попала, отставал от нашего лет так на триста.
И от осознания этого, а может, от усталости, я неожиданно для себя грохнулась в обморок.
Может быть, потому, что за всю свою сознательную жизнь крепенькая Даша Мирошниченко никогда не теряла сознание, произошедшее потрясло меня не меньше, чем внезапный перенос в другое тело и реальность. Я довольно быстро пришла в себя, но не торопилась вставать. Голова кружилась – а ну, как снова упаду? Пусть уж лучше перенесут меня под надёжную крышу, а там посмотрим.
Однако уже секунду спустя я поняла, как была наивна. Быть может, окажись я богатой дамой, мне бы уделили больше внимания. А бедную нищенку в запылённом платье никто не кинулся спасать. Пришла я в себя оттого, что чья-то тяжёлая ладонь от души хлестнула меня по щеке, после чего в лицо также щедро плеснули холодной воды.
Закашлявшись, я открыла глаза. Щека горела и наливалась болью.
-Ты чего это? – недовольно спросил давешний стражник. – Если больная, дома сиди, нечего лангорам хворь разносить!