И Тобиас, только теперь пришедший в себя, заорал во всю глотку:
– Ты, мелкий засранец, жить надоело?! – И ломанулся к мальчишке. – Ну я тебе накостыляю...
Новый меткий снаряд угодил ему в лоб, опрокинув на землю.
– Убью гаденыша! – зло шипел Ян у него за спиной, кое-как ковыляя к дороге.
– Нет уж, я первый, – вторил Тобиас, потирая огромную шишку, выскочившую на лбу. На ноги он, впрочем, не поднимался, в глазах странно двоилось.
– Эй, ты совсем того, парень? – прикрываясь рюкзаком, как щитом, выступил вперед Эрик. – Прекрати, слышишь! – Очередной меткий снаряд врезался в его «щит», и парень ускорился. Камни летели один за другим, но Эрик продвигался вперед, и, когда его полоснуло камнем по пальцу, зашипел и, отбросив рюкзак, схватил малолетнего хулигана за руку. – Попался. Совсем с катушек слетел?
Мальчишка задергался, вырываясь, да так отчаянно, словно Эрик был его кровным врагом, с которым он хотел поквитаться любыми возможными способами.
– Угомонись уже, идиот! – зло гаркнул он, когда острые зубы вонзились ему в кожу руки. – Хуже ведь будет! – Он вздернул мальчишку повыше за лямки портфеля, встряхнул, как тряпичную куклу, а под конец, не сдержавшись, одарил его оплеухой.
Ровно в этот момент, испуганно, в панике, закричала какая-то женщина. Эрик сразу же оглянулся и увидел ненавистную фрау Линднер, преподавательницу французского, которая в своей узкой юбке-карандаше и туфлях на каблуке бежала к ним с выражением ужаса на лице.
Пальцы Эрика тут же разжались, и он выпустил пацана, моментально отскочившего в сторону. А вот ему самому от француженки было не убежать: глаза ее так и сверкали, когда она, оказавшись напротив, осведомилась рассерженно:
– Эрик Тайц, что это значит? Как вы посмели тронуть ребенка?
А этот чертов ребенок, хитрая бестия, ловко сменив кровожадность лица на выражение полной покорности, страха, уже стоял рядом с училкой, и та, словно клуша, ощупывала его на предмет возможных ушибов и травм.
Еще и спрашивала заботливо:
– С тобой ничего не случилось? Где-то болит? Что они тебе сделали?
Эрик сложил на груди руки. Они сделали, правда?
– Этот пацан напал на нас первым, – сказал он, пытаясь восстановить справедливость. – Запустил в Яна камнем, а Тобиасу посадил шишку на лбу. Сами смотрите! Мы его даже не трогали.
Женщина разогнулась, и ее голубые глаза, в этот момент потемневшие, будто ножом, полоснули по парню.