– «Даже не трогали», – повторила она рассерженным тоном. – Я видела своими глазами, как ты, Эрик Тайц, ударил его по лицу и тряс в воздухе, словно тряпичную куклу.
– Я не бил его по лицу, – сглотнув, попытался он оправдаться. – Просто дал оплеуху...
– Он бил меня и пресильно, – подал голос мальчишка. – До сих пор здесь болит. – Он показал на живот. – Дышать больно...
Эрик, услышав эту явную ложь, аж задохнулся от возмущения, словно ему, а не маленькому лгуну было больно дышать. Чертов ребенок!
– Да я пальцем к нему даже не прикоснулся, – взвился он, – так, потряс в воздухе, чтобы он образумился. Сами смотрите, у Тобиаса шишка на лбу... Этот изверг начал швыряться камнями ни с того, ни с сего.
Фрау Линднер, смерив Эрика пристальным взглядом, перевела взгляд на мальчика:
– Томас, ты действительно это делал, швырялся камнями? – спросила она.
И приятели даже замерли, дожидаясь, что именно скажет ребенок.
– Я только оборонялся, – с невинным видом солгал этот мерзавец, – они начали насмехаться, говорить, что я мелкий тупица. И к тому же сын «мерзкой француженки»!
Женщина с шумом выдохнула весь воздух, а Эрик, который вдруг понял, что за ребенок стоит перед ним, ощутил, как замерло сердце. На миг, но очень болезненно...
– Так вы, – она ткнула в Эрика пальцем, – считаете себя вправе отыгрываться за собственную халатность в учебе на маленьких детях, молодой человек? – очень холодно, с явным презрением в голосе осведомилась она. – Как это низко. Такого от вас я точно не ожидала. – И дыша праведным гневом, но сдерживаясь, так что голос звенел как струна: – Если хотели мне что-то сказать – так говорите в лицо. Я была о вас лучшего мнения, Эрик!
Сердце Эрика так громыхало в груди, что слова долетели словно сквозь вату. И, глядя на губы, которые обращались к нему, он думал: «Плевать на французский и гребаную учился. Я скорее умру, чем скажу этой ведьме хоть слово!»
И словно очнулся, услышав:
– … Завтра утром – с отцом. В противном случае вас не допустят к урокам! Об этом я позабочусь.
И развернувшись, она взяла сына за руку и потянула вслед за собой. А мелкий засранец, оглянувшись через плечо и сияя белозубой улыбкой, исполненной истинного коварства, показал парню язык.
Эрик сузил глаза, перебарывая желание броситься следом и придушить негодяя, и приятель, словно прочитав его мысли, положил руку ему на плечо: