Думаю, и Егор мало что понимал в
материнской любви, такой, какой она должна быть без дальнего
прицела на старость, без пресловутой последней чашки, когда рожают
для того чтобы, а не потому что от любви.
Лето неумолимо катилось к концу, а
вот первое сентября приближалось. Школа оживала, каждый день
появлялись все новые и новые задачи, и в один прекрасный момент
директор Юрий Ильич объявил о грядущем педагогическом собрании. На
нём я и планировал представить на товарищеский суд свою лампочку
Ильича.
Но, по славной традиции, которая
зарод
илась в моей новой жизни, всё пошло
не по плану.
— Дорогие коллеги! Поздравлю вас с
началом учебного года… с грядущим… Нам предстоит сложный год, в
ноябре вся страна будет праздновать юбилей Октябрьской революции…
Но начать я бы хотел с другого… — перескакивая с мысли на мысль,
начал директор.
На общее собрание педагогического
коллектива мы собрались в одном из кабинетов на первом этаже.
Впервые я увидел всех своих будущих коллег. Слушая директора и
исподволь разглядывая женщин разного возраста, с которыми предстоит
трудиться бок о бок, я невольно сравнивал своё сегодня с прошлым
учительским опытом. Некоторые моменты удивляли. К примеру, в школе,
где мне пришлось преподавать, как и во всех учебных заведениях
страны, педсовет проходил в последних числах августа.
А ещё накануне школьного учительского
собрания случалось общее районное, куда приглашали педагогов города
и района. На августовской конференции чествовали отличившихся
педагогов, поздравляли с новым учебным годом, сыпали цифрами и
скучными отчётами. Ну и, конечно же, на сцене торжественно
восседали приглашённые гости из администрации, сдерживая желание
порыться в телефоне, стараясь не зевать. Включая обязательного
батюшку. Последнее никогда не понимал. Государство у нас светское,
к тому же многоконфессиональное, если один представитель пришёл,
почему других ни пригласили?
Возглавляла это шабаш, в смысле,
педагогическое собрание, местная начальница управления образования.
Я успел поработать при новом руководстве. Вызвать такую волну
негатива в свой адрес за пару месяцев после вступления в должность
от большинства директоров и учителей — это надо сильно
постараться.
Прозвище к нашей даме прилипло сразу
и намертво: немец в юбке. По той простой причине, что начальница не
желала никого слушать, не разговаривала, а приказывала, спокойно
могла унизить коллег-директоров на совещании. Простых же учителей и
вовсе ни во что не ставила. К тому же её высказывания в соцсетях по
поводу педагогов, которые возмутились понижению оплаты за
категории, популярности ей не добавили. Заявить, что педагог должен
трудиться не за деньги, а за хороший результат, не выпрашивать
премию, а делать то, что скажут… И при этом, гневно топая ножкой и
брызгая слюной, требовать наивысших побед во всех конкурсах… Такая
себе мотивация. Ну да уже не суть.