Каждый гость с подарками и гостинцем явился. Мираш только и успевает принимать да благодарить.
– Завтрема на первейное дело, – пошутила Супрядиха, – заширь дом пристроями, чтоб все подаренья уместить. Больно тесно у тебя стало…
Пека Жаровец чудо-печь в подарок поднёс. Уж такая стряпучая печка – всегда в ней чугунок с варевом-жаревом да хлеба пышные. Все рецепты, какие по миру ходят, ей известны, да ещё и новые блюда придумать может. Каждое кушанье – объедение, без пригару и перевару-недовару.
Лека Шилка холодильницу дивную подарила. Соленья в ней разные, варенья – банок не счесть! Копчености тут же, колбас – тысячи сортов, все, какие у людей придуманы, рыба – какая хошь, деликатесы… Словом, всего вдоволь, и не перечислишь. Лека «список» приложила, шутейно Мирашу почитать наказала. А там три книги толстущие, каждая на восемьсот страниц, и все меленькими буковками исписаны.
Пека с Лекой поначалу не хотели такие дорогущие подарки нести, да болтливая Супрядиха упредила. Она, вишь, всех оббежала и растрещала сорокой, что лесовина нового насылают. «Непонятно чей ставничий, – испуганно говорила она. – Может, самых высоких властей». И лицо загадочное делала: дескать, я-то знаю, да не велели сказывать. Тут уж хошь не хошь, а чего получше и даровитей пришлось доставать.
Только Маха Огруха, кривопятая росомаха, с пустыми руками подошла. Да ещё в одёжке простенькой (тело-то у неё человеческое, точнее, как у верш и у лесовинов – впрочем, на глаз разница невеликая, – а вот голова у неё своя, росомашья), без украшений и разукрасу, словно не на праздник пришла, а по делу заскочила.
Сама-то она всего-навсего у лесовина Свея в помощницах состоит, да только давно уже главенство себе прикогтила. Всю работу за лесовина исполняет и сама за всё про всё решает. И сейчас пришла по своей воле, захотелось ей на соседа глянуть, между равными властями зазнакомиться.
Мираш в честь торжества ликсиру, как водится, на стол выставил. Своих-то запасов у него ещё не завелось, однако Супрядиха выручила – принесла, сколь надобно. Да с запасом.
Такой это чудодейный напиток, что выпьешь его – и враз одурь на голову садится. И ладно бы всякие глупости да потешки на язык лезли, а то ведь с ликсиром этим лесовины будто владать собой перестают. У людей тоже, знаешь, такое снадобье имеется. Такое да не такое малость. У них ещё всякий раз порон организму случается.