Поэтому все стараются сделать переход
как можно раньше. Ведь неудача на следующем экзамене означает ещё
полгода прозябания здесь. Никто этого не хочет. Я тоже. Возможно,
поэтому я не жалею себя.
Я сидел, тяжело дыша, глаза закрыты.
Важно было восстановить дыхание. Однако, несмотря на это, я вдруг
ощутил, что воздух вокруг изменился – появилось какое-то неприятное
присутствие.
Ха?
Я открыл глаза и увидел перед собой
перекошенное лицо Симеона. Он стоял вплотную ко мне. Его толстый
нос-картошка чуть ли не касался моего лица. Его глаза – то ли
чёрные, то ли карие – внимательно следили за мной.
– Отдыхаешь?
– Волновать тебя не должно.
– Просто спросил.
– Да. Отдыхаю.
– Я вот тут понять не могу, – его
глаза сузились, – почему у тебя такой быстрый прогресс? Может,
поделишься секретом? Так сказать, поделишься опытом?
– Никакого секрета нет. Просто привык
и тренируюсь.
Симеон не поверил.
– А может, это ты наш тайник
вскрыл?
Хм… А мозги-то у него работают. Он
действительно так думает? Или просто решил меня запугать?
Интересно.
– Что? – я изобразил удивление,
насколько позволяли мои актёрские навыки.
– Я наблюдал за тобой. Ты стал больше
тренироваться, начал быстро прогрессировать. А ведь у тебя не
должно быть геля. Или он всё же у тебя есть?
Чем больше он говорил, тем больше
злобы звучало в его словах. Возможно, он так разговаривает с
каждым. А может, только со мной.
Всё, что ему сейчас остаётся, –
наблюдать за тренировками других. Как же это жалко. Правда в том,
что тайник действительно вскрыл я. Но что ему ответить?
Я устало выдохнул.
– Слушай, дурачок, – слова сами
сорвались с языка, – ты же отнял у меня банку. Так?
– Так.
– И теперь приходишь, заявляешь, что
потерял её? У тебя и твоей тупоголовой троицы вообще мозги
есть?
– Что?! – его лицо побагровело.
– Повторяю, если ты неудачник, то
скройся в туман!
Симеон обернулся к своим:
– Видали, какой он дерзкий?
А затем, по-крысиному, без
предупреждения, попытался ударить. Однако его кулак встретила моя
ладонь.
Бам.
Удар был остановлен так просто.
Повисла тишина. Удивление застыло на
лицах учеников, его группы и самого Симеона. Я всё ещё держал его
кулак одной рукой.
– Видать, ты действительно стал
слишком слабым.
Затем началась драка. Или, точнее,
настоящий махач. Почему сейчас?
Разве нельзя было просто прикинуться
дохлой собакой, как я обычно делаю? Можно. Только зачем их бояться?
Зачем юлить и притворяться, если можно преподать урок?