Мы спустились по ступенькам и вышли в знакомый коридор второго этажа. Я уже хотела было направиться к детской, но служанка прошла дальше.
«Ну, конечно, вряд ли Бетти завтракает в спальне», — догадалась я, поспешив за новоявленной камеристкой.
Держа поднос одной рукой, Нэнси приоткрыла дверь, украшенную резьбой, но безо всяких там легкомысленных бабочек.
За ней оказалась классная комната, больше похожая на библиотеку. Одна из стен была полностью заставлена книжными стеллажами, такими высокими, что, казалось, будто они подпирают потолок. В углу — кресло с торшером, а письменный стол с переносной грифельной доской занял место у окна. Рядом с ним был еще один — поменьше, к которому приставили низкий стульчик с мягкой спинкой. То, что нужно для ребенка.
Но самым примечательным был огромный глобус, выставленный посреди комнаты, точно монумент. Он вертелся, поблескивая разноцветными огоньками маленьких светящихся точек. За ним я не сразу приметила Беатрис. Она подняла глаза и кивнула Нэнси, поставившей поднос на столик, после чего изо всех сил опять крутанула глобус, который уже начал замедлять движение.
Видимо, Бетти все же не преминула заколдовать расческу, потому что ее кудряшки были еще более закрученными, чем вчера.
— Доброе утро, леди Беатрис, — заговорила служанка, приглашая девочку за стол. — Какая у вас чудесная прическа! Это все магия, да?
Девочка коснулась волос, улыбнулась и кинула на меня взгляд, точно говоря, «теперь у нас есть секрет». Глядя на нее, я еще больше уверилась: все будет хорошо.
Отправив болтливую Нэнси за завтраком для себя, я расположилась в кресле напротив Беатрис. Ее ленивое ковыряние в яичнице могло испортить аппетит кому угодно, не говоря уже о том, что на кашу с фруктами она даже не посмотрела.
Нэнси оказалась шустрой особой, и я очень скоро получила свой завтрак: мне принесли то же, что и воспитаннице, но вместо сладкого какао в чашке оказался крепкий кофе и, судя по запаху, отнюдь не какого-нибудь дешевого сорта.
Ели мы в молчании. Либо Бетти не была настроена на беседу, либо ее предыдущие гувернантки были настолько строги, что заставляли слепо подчиняться непреложному запрету «болтать во время еды». Я не стала настаивать и постаралась побыстрее покончить с завтраком. И стоило Нэнси унести посуду, тут же заняла место за учительским столом.