- Так передавайте ему привет, и пусть обязательно пробует
поступать в авиационное училище. Я Оренбургское закончил, оно очень
хорошее.
Стали прощаться, и вдруг мама, обняв меня, шепнула:
- Береги себя, сынок!
Вздрогнул. Обнял в ответ и стремительно вышел, словно
убегая.
Капитан из девятого управления, когда погрузились в машину,
встревожено смотрел с переднего сиденья.
- Что с вами, Юрий Алексеевич?
- Не обращай внимания. С жителями пообщался, кое-что напомнили
мне. Расчувствовался, понимаешь? Это только с виду мы – все такие
железные покорители космоса.
Он протянул мне фляжку.
- Знаю, вы не пьёте. Один глоток – чуть успокоит нервы.
Армянский, пять звёздочек.
С благодарностью отхлебнул. Полегчало? Нет.
Конечно, словом «сыночек» любая женщина в возрасте вправе
назвать молодого, я всего-то на десять лет старше… себя, её сына.
Но что-то было в маминых словах, она точно почувствовала связь
между нами, материнское сердце – самый точный в мире прибор, его не
обманешь, даже спрятавшись в чужое тело.
И ещё один визит был в Александринский дворец, где выступал
перед академиками, отнюдь не только близкого к нам
физико-математического профиля, присутствовали другие
естественники, а также гуманитарии в ассортименте. Текст чуть
изменил, основная заготовка рассчитывалась на более простой
контингент. Здесь более подробно коснулся заслуг учёных в
разработке математического аппарата, накидал комплиментов физикам и
особенно астрофизикам. Скромно подчеркнул, что на моём месте вполне
справился бы любой лётчик-истребитель, привычный к перегрузкам и
прочим неудобствам в отрыве от земной поверхности, в отличие от
уникальных личностей, собравшихся в этих стенах. Вопросов сыпалось
много, среди них не было наивных вроде «видел ли в космосе бога»,
«можно ли дышать в вакууме» и т.п., спрашивали по делу. Постоянно
балансировал как канатоходец, не желая посылать подальше уважаемых
людей, но и не вправе раскрывать гостайны. Далеко не все
присутствующие имели допуск два ноля в нашей сфере, да и сам зал
дворца вряд ли отвечал требованиям помещения, где обсуждаются
совсекретные темы.
Президент Академии увлёк за собой по окончании, его я точно
ничем не мог удивить. Уж кто-кто, а Келдыш точно знал состояние дел
в космической отрасли, выступая своего рода координатором и
неформальным лидером. Мы перебрались в Институт прикладной
математики. Его кабинет, кстати, отличался максимальной
функциональностью, тогда как большинство обителей советского
начальства щеголяло понтами, если применить слово из двадцать
первого века, свидетельствующими о крутизне и заслугах владельца.
Что примечательно, в приёмной академика под потолком висел флаг ВМФ
СССР, не знаю – в связи с чем. Келдыш собственноручно плотно закрыл
дверь.