С замиранием сердца смотрел на калининские церквушки, памятные с
детства, с того детства, не гагаринского, изгиб Волги… А среди
восторженно встречающих первого космонавта заметил немолодых
мужчину и женщину.
Лучше бы отвернулся, но что-то не позволило. Шепнул заместителю
председателя облисполкома:
- На площади справа стоят двое лет пятидесяти: мужчина в сером
пиджаке, брюки заправлены в сапоги, рядом женщина в цветастом
платке, красная кофта, чёрная юбка. Видите?
- Мне бы такое зрение как у космонавта, Юрий Алексеевич! –
чиновник напряг глаза, укрытые за линзами очков. – Точно, вижу.
- Если не ошибаюсь, мои знакомые. Встреча с населением минут
через двадцать закончится, можете привести их в исполком,
куда-нибудь в отдельный кабинет?
- Конечно! Не сомневайтесь, Юрий Алексеевич!
Он порскнул в их сторону, прихватив милиционера из числа
охраняющих трибуну, породив неприятное ощущение, что доставку
приглашённых обставит как задержание. Нет, не оплошал, через
полчаса мы уже сидели в председательском кабинете, пышная
секретарша суетилась вокруг, наливая чай и угощая пряниками.
Представился:
- Юрий Гагарин, лётчик-космонавт. А вы…
- Харитонов Виктор Степанович и жена моя, Харитонова Ольга
Макаровна. Местные мы, из Калинина. Родились здесь, когда он при
царе Тверью назывался.
Я проглотил комок в горле. Именно такими их и запомнил. Папа
уйдёт через год, опухоль в мозге, мама вслед за ним через два.
Совсем не старые. Их фотографии стояли в моей квартире, когда
принял на грудь, услышав про спутник Зимбабве… Их и внучкино
фото.
- А дети есть? Защитники Родины.
- Так сын один остался, Павел. В апреле в армию пошёл. Хотел в
лётчики, как и вы, Юрий Алексеевич. Но военкомат отправил в
мотострелки.
Ох, какие бы были ощущения, если бы в личине Гагарина встретил
себя самого, восемнадцатилетнего нагловатого юнца? А, плевать,
просто глянул бы снизу вверх и ничего не сказал.
В голове двоилось. В этом мире привык считать родителями
Гагариных, но и передо мной – папа и мама! Другие и тоже родные.
Башня треснет от таких мыслей.
Соврал им, что они очень напомнили старых знакомых из Гжатска,
захотелось поговорить о житье-бытье, когда видишь людей огромной
массой с трибуны – не то.
- Паша расстроится, что не увидел вас, Юрий Алексеевич, -
сказала мама, рассматривая меня, залётного столичного гостя.