Служанки схватили меня под руки и потащили вон. Гарм взвыл
сильнее. Я дёрнулась к запертой двери. Что станет с пёсиком, когда
меня увезут?! Для всех этих людей он такой же нежеланный субъект,
как и я.
Рози ткнула в меня острый кулачок:
– А ну не противсь! По шее получишь.
Ну всё! Моё терпение иссякло. Я обернулась, открыла рот и
услышала за спиной:
– А это тоцно родная доц коменданта фон Бувэ?
Густой, мужской голос. Бархат на льду. Мы разом обернулись (я
даже не собиралась, но девицы описали полукруг вместе со мной). Обе
служанки тотчас присели. К нам подходил ворон Эйдэн. Он ухмылялся и
весело смотрел на меня. «Ну давай, – говорил этот нахальный взгляд,
– раскройся».
– Впервые слышу, цтобы слуги угрожали шее хозяйки, – заметил
«дикарь».
– Что вы! – запищала Рози. – Я… я… вам послышалось…
– Это она мне, – нашлась Марго.
– Мэ-э, – выдала я и высунула язык.
Не дождёшься.
– Вашу руку, госпожа Элиза, – Эйдэн с дерзким почтением
склонился передо мной, – сегодня я буду вашим посаженным отцом.
«Спасибо, у меня уже есть отец», – хотелось брякнуть мне, но я,
конечно, промолчала.
– Как можно? – засопротивлялась вместо меня Рози. – Вы –
представитель жениха и…
И осеклась под его взглядом из-под приподнятой брови. Ну да. Кто
она такая, чтобы спорить с дворянином и, возможно, вельможей из
свиты кагана? Или кем там повелителю луны приходились эти
оперившиеся кочевники? И вообще, есть ли у них дворяне?
– Цто у вас там? – уточнил Эйдэн, взяв меня за руку и кивнув на
дверь.
– Так… собачка же. Ваша милость, не беспокойтесь, мы её не
выпустим…
– Твоя? – прямо спросил мужчина у меня.
Я кивнула. Просто кивнула и закусила губу: Гарм захлёбывался в
истерике. Служанки, которые перепугано пялились на кочевника,
конечно, не заметили движение моей головы.
– Всё, цто принадлежит лицно невесте, принадлежит и жениху, –
властно приказал Эйдэн. – После свадьбы Элиза не вернётся в дом,
так цто выдайте имущество госпоже прямо сейчас.
– Но ведь… но… церковь… собака…
Эйдэн выразительно помолчал. Злодейкам ничего не оставалось
делать, как повиноваться. Освобождённый Гарм вылетел светлой пулей.
Я упала на колени и одной рукой (вторую по-прежнему держал мой
кавалер) прижала к себе. Пёсик захлёбывался от ярости. Служанки
попятились.
– Тише, тише, – зашептала я в мохнатое ушко. – Пожалуйста.