Торговля картошкой шла бойко. Из-за того, что картофель Белогардарики был очень вкусным, у повозки собралась огромная очередь. В ней стояли жители всех деревенских районов. Все шумели, шутили, смеялись. Настроение всех покупателей было очень весёлым.
Но, в какой-то момент все затихли. Стал слышен заливистый свист и топот копыт. Тимофей и покупатели увидели, как к возу Мыколы прискакал отряд деревенской самообороны. Тот отряд, который следил за порядком и спокойствием в деревне. И охранял он границу. А ещё он спасал деревенских жителей от тех разбойников и пиратов, которые старались попасть в деревню и украсть все продукты и деньги. Правда, это им иногда удавалось. Однако, отряд самообороны вылавливал их и отвозил в свой острог. А тех грабителей и браконьеров, которые убивали мирных людей во время своих похищений, отряд казнил быстро и справедливо.
А в тишине, повисшей над рынком, стало слышно и видно всем, что сказал и что сделал командир отряда. Он достал из кармана бумагу, на которой стояла большая печать и спросил у Мыколы, восседавшего на горе из мешков зернистого хлеба.
– Макита Хрущепузов, ты зачем всем Мыколой назвался? Хорошо, что другие жители вашего района тебя узнали. Ну, так вот. Выяснили мы, из-за чего в вашем районе голод настал. Ты пшеницу всю у района выкрал и на ярмарку эту привёз. Поэтому мы забираем тебя в острог, а твой воз возвращаем на Окраину. Там мы всем раздадим пшеницу.
Люди, стоявшие в очереди за картошкой, возмутились и загудели. Оказалось, что Хрущепузов их самих обокрал немало. Он продавал им пшеницу так же, как посоветовал торговать Тимофею. Брать деньги за килограмм, но выдавать мало грамм. Несмотря на это, Макита надул свои щеки и прогудел командиру отряда в ответ.
– Це брехня! Я чесний торгаш! Я пшеницю на шляхе найшов.
Командир молча махнул рукой и пара бойцов увела лгуна в сторону каменного дома Правления УДРР. А там его встретил Председатель Правления, которого звали Сизиф Харалугин. Председатель пронзительно посмотрел в глаза Макиты Хрущепузова, вынул изо рта курительную трубку и произнёс очень хлёстко.
– Ну, что? Совсем доворовался, староста?! Надоел ты мне хуже горькой редьки! Посажу я тебя в подземелье. Будешь там, пока я думать о твоей каре буду.
При этих словах вышиванка и шаровары Макиты покрылись мокрыми пятнами, а сам вор упал на колени.