Мысль о том, что у Робина проблемы с едой и деньгами, была чужда его однокурсникам из театрального отделения, ведь большинство из них были из весьма обеспеченных семей. «Мы все родились в те годы, когда был бэби-бум, а выросли в один из самых плодотворных периодов истории Америки, – говорил Пол Перри. – У родителей Робина было, пожалуй, больше денег, чем у многих других, но тех, у кого были тонны денег, в Джульярде было еще больше. Здесь редко встречались представители среднего или рабочего класса, а тем более бедняки. Таких было очень мало».
Ни одна из этих проблем не умаляла заслуги Робина как актера. В своей первой студенческой постановке, еще будучи в группе IV с продвинутой программой, Робин сыграл в «Ночи игуаны» – готической драме Теннесси Уильямса об опальном священнике, которого сократили до работы гидом, и необычной когорте персонажей, которых он встречает в мексиканском отеле. Робин сыграл роль Нонно, привязанного к креслу девяностосемилетнего старика, который в заключительном акте наконец закончил стихотворение, на сочинение которого он потратил всю пьесу.
Несмотря на ту взбучку, которую Робин получил от Майкла Кана в классе, Рив сказал, что эта игра тут же заставила критиков замолчать. «Его изображение старика, прикованного к инвалидному креслу, было крайне убедительным, – рассказывал Рив. – Робин не играл, он был этим стариком. Я был поражен его работой и благодарен судьбе, что она свела нас вместе».
Позднее в спектакле «Сон в летнюю ночь» Робин внес в роль сказочного господина Горчичное Зернышко восхитительную чувствительность и даже переделал костюм персонажа, что тоже вызвало у зрителей пару дополнительных зарядов смеха. Харли так вспоминал выступление Робина: «Он лежал на полу, выставив задницу и натянув шляпу так, что, когда он говорил, шляпа подскакивала. Было смешно. С самого начала было понятно, что Робин чрезвычайно артистичен, хотя у него не было знаний актерского мастерства. Он явно был дико талантлив, но нужно было подучиться. Актерскому мастерству надо учиться, это не просто встал однажды и уже можешь играть».
Робину не нужно было абсолютно ничего – ни сцены, ни сценария, ни даже шляпы – чтобы очаровать зрителя. Пол Перри рассказывал, как как-то они проходили по коридору и внимание Робина привлек автомат с прохладительными напитками. «И ни с того ни с сего он решил подурачиться, – рассказывал Перри. – Минут пять он изображал автомат с колой. Было смешно, хотя, когда ты молодой, многое смешно. Но это было настоящее пятиминутное выступление, у которого были начало, конец и середина. Это был не просто замысел. Выступление было полностью реализовано. Оно было красивое и искусно выполненное. Робин был настоящим мастером импровизации».