- Знаешь, Ада, мне вот сейчас в голову пришла мысль, что Региночке нашей, вполне возможно, нравится жить в подобных условиях. Есть такие люди - мазохисты.
- Я в курсе, кто такие мазохисты, а вот ты языком ляпаешь, что попало!
- Что я ляпаю?! Ты ведь не жила в одном доме с ребенком, который постоянно за тобой наблюдает? Ничего не говорит, не смеется, не ластится, как нормальная девочка, а смотрит каким-то боковым зрением, а когда пытаешься перехватить взгляд, опускает глаза в книгу. На вопрос: о чем думаешь? начинает пересказывать сюжет романа, который читает. А книги?! Книги, которые она читает! Это совсем не для ее возраста! Ну не может двенадцатилетний ребенок понять Стендаля, Золя и Диккенса! Не может и не должен!
- Дети разные, Маргарита ... ты остынь, Семену не торопись вываливать все, что мне сейчас рассказала, не расстраивай его, а потом примешь решение в отношении Регины.
Маргарита, уже немного успокоившись, согласно кивнула головой:
- Все ты верно говоришь, подруга. Только одного ты так и не поняла ... ни сейчас, ни потом, да я думаю, что никогда и никто ничего не сможет решать за Регину. Она, молча, выслушает и сделает так, как захочет. Никакие убеждения и доводы не будут иметь значения. Хотя каждый разумный человек понимает, что девчонка поступает во вред себе.
Ада засобиралась и стала прощаться.
- На дачу возвращаешься? - Маргарита встала, чтобы провести подругу.
- Да, поеду уже. Надо за обедом проследить, вечером Додий на выходные приедет ...
Маргарита только и сказала пришедшему с работы мужу, что Регина решила не оставлять раздавленную горем мать одну и пожить с ней.
Уже поздно вечером, уложив Семена спать, Маргарита решила написать письмо.
" Здравствуй моя родная, любимая внученька Мариночка ".
... Первые строчки письма легли на бумагу. Маргарита сделала первый глоток из бокала до краев наполненного коньяком ...
3. Глава третья
Какой нормальный взрослый мужик признается себе, а тем более кому-то еще, что он боится тринадцатилетнюю соплячку? Да никакой!
... Толик не мог объяснить самому себе, почему неохотно встречается глазами с падчерицей, почему не хочет оставаться с ней наедине. Почему ее не пугают его угрозы, почему не удается "усмирить" несносную ссыкуху.
Мало-помалу его жизнь обрела новый смысл: изыскать-таки способ, который позволит унизить, раздавить, "согнуть в бараний рог" падчерицу.