Меня не покидали мысли о моих неудачах, а процесс морально меня измотал; предложение Гарри было манной небесной… Мне как раз была нужна гарантия, что со мною расплатятся по возвращении.
Порой фары автомобилей, ехавших за мной, отбрасывали ослепительные отблески в зеркале заднего вида: гости съезжались по узенькой дорожке. Охваченный страхом, я остановился на обочине; хотелось обдумать все. Что делать в случае провала? Если девица, несомненно высокомерная и агрессивная, пошлет меня к черту? За мною тянулись тяжелые воспоминания. Я не в первый раз собирался войти в замок. Я думал о моей матери, когда-то работавшей медсестрой в Вене. Когда я был маленький, она не хотела оставлять меня дома одного: я сопровождал ее во всех перемещениях и во время ее работы на дому у кого-то.
Я опустил стекла и вдохнул влажный запах леса. Ночную тишь прорезали одинокие крики птиц. Потом до меня доносилась еле слышная музыка, вальс. Я вспоминал себя ребенком: прислуга приносила мне пирожные. «Только ничего не трогай. Руки у тебя чистые? Возьми салфетку, на!..» Нельзя было повредить обивку кресел, оставлять след грязных пальцев на шелке. От сильного волнения сжалось сердце. Однажды мать избавилась от меня. О, этот вальс…
* * *
Я ехал не спеша. Вскоре из ночной темноты выплыл величественный, слабо освещенный железный портал; широко открытые створки приглашали следовать по аллее, обсаженной платанами, поистине королевский проход. Посредине этой перспективы – движущаяся деталь: фонтан; из каменной чаши, которую держала бронзовая девушка, текла вода, подсвеченная золотыми и серебристыми лучами. Этот искусственный водопад ниспадал в мраморный бассейн. По краю его расположены были веселые скульптурные морды. На дальнем плане, на ночном фоне, вырисовывался замок, окруженный многочисленными башнями. Едущие за мной машины подгоняли меня: я загораживал проезд. Проходя мимо бронзовой девицы и ее слуг, сатиров с длинными зубами, я чувствовал запах воды. Далее следовали мраморные ступени, освещенные, как операционный стол, на них стояли извозчики, одетые в красные рединготы, встречали приглашенных.
Я выключил мотор и вышел из машины, оставив ключ ближайшему слуге. Он перевернул свою шляпу-цилиндр и протянул мне номер, дубль которого приклеил на мое ветровое стекло. Надо было подняться на шестьдесят ступеней до крыльца замка. Меня одолевал страх, как актера, снимающегося в одной из главных сцен, я глубоко вбирал воздух. Нельзя было пропустить эту первую съемку, возможно, я не буду уже иметь возможности сниматься во второй раз. Дворецкий спросил у меня пригласительный билет, я отдал его с сожалением. У меня не останется никакого ощутимого сувенира о празднествах у фон Гагенов…