— Мисс Юхас? — уточнила женщина сухим тоном. Голос у неё был
очень ровный и хорошо поставленный. Таким было хорошо читать лекции
в университете; а ледяной стальной взгляд прекрасно бы подошёл для
усмирения разошедшихся студентов.
— Да, мэм, — вежливое «мэм» вырвалось на автомате, хотя обычно
Сигрид про привычку англичан постоянно «мэмкать» и «сэркать»
благополучно забывала, заслуживая недовольные взгляды учителей в
школе и вызовы матери для обсуждения неудовлетворительного
поведения, отсутствия мотивации к обучению, низкой социальной
адаптивности и прочей педагогическо-психологической фигни.
— Меня зовут профессор Минерва МакГонагалл. Я преподаватель в
школе Хогвартс, куда вы приглашены учиться, — произнесла женщина
явно заученную до автоматизма фразу с довольно заметным шотландским
акцентом. — Могу ли я войти?
«Эм-м-н-да?..» получилось выдавить на чистом рефлексе. В
остальном голова Сигрид была полностью и абсолютно пустой, словно
процессор в её мозгу внезапно перемкнуло. Она была уверена, что в
её глазах можно было уловить что-то, вроде синего экрана смерти,
даром, что сами глаза карие.
МакГонагалл. Минерва. Профессор. Хогвартс.
Кошка. Сова. Жаба. Сон.
Сигрид отодвинулась, давая женщине пройти в дом, и закрыла за
ней дверь.
Мать суетилась в гостиной, пытаясь вспомнить, что она опять
забыла положить. Данные действия были заранее бессмысленными: и
Сигрид, и мистер Хопкинз уже давно привыкли, что по дороге в
супермаркет придётся возвращаться ещё как минимум раза три прежде,
чем Тереза заберёт и деньги, и кошелёк, и купоны на скидки, и
ключи, и очки, и ещё кучу непонятно зачем, но очень сильно нужных
вещей, собрать которые с первого раза ей ещё ни разу не удалось.
Мистер Хопкинз меланхолично изучал газету. Кажется, там была статья
о скончавшемся в Лондоне президенте Либерии и об украденной из
Национальной галереи картины Джованни Браголина «Плачущий мальчик».
Сигрид в политике или искусстве заинтересована особенно не была,
поэтому, быстро пробежавшись по краткой сводке новостей, она от
души посочувствовала родственникам несчастного правителя Либерии и
самой стране (где бы та ни находилась), а также несчастным
работникам музея, и спокойно сбагрила её как раз спустившемуся
завтракать мужчине.
Приход нового человека, да ещё и такого колоритного, заставил
всех присутствующих отвлечься от своих (невероятно важных) дел.
Даже покоцанный и потасканный жизнью кот Тор, дремавший в мамином
кресле, лениво приподнял голову, осматривая возмутителя
спокойствия.