— Вот-с, кабинет господина Демидова, — старик указал на массивно
дубовую дверь в конце коридора. — Вам туда!
Я приподнял шляпу, выражая благодарность дворецкому. Дверца
лифта за спиной дребезжа закрылись и я остался в коридоре один.
Медленно двинулся к двери едва слышно шаркая туфлями о ковровую
дорожку. Убранство этажа антуражем напоминало Зимний дворец —
красное дерево, лепнина и несколько портретов важных вельмож с
кучей наград на мундире, а также портрет Александра III. Дверь в
кабинет оказалась приоткрыта, я остановился в нескольких шагах от
неё, слыша доносящиеся изнутри голоса. Один из них я узнал сразу —
голос директора нашей цирковой труппы.
— Эта гадина сломала мне нос! А еще, а еще… он внес смуту в
среде артистов, никто не хочет подписывать новый контракт! —
жаловался сомнительный товарищ своему боссу. — Что теперь, господин
Демидов? Слухи немедля дойдут до других трупп! Бесстыдника следует
наказать, кабы другим неповадно было! — гундел Илларион из-за
сломанного носа.
Я заглянул в щель приоткрытой двери. Демидов сидел ко мне спиной
в кресле с ручками из полированного дерева и медленно курил сигару,
выпуская в воздух колечки дыма. Перед ним морским котиком прыгал
Илларион. Голова у него была перемотана бинтом, из ноздрей торчали
тампоны, сам нос опух до размера сливы и был синюшным. Вправить,
наверное надо, а то срастется вкривь вкось.
Как я и рассчитывал, в кабинет Демидова доставили труппу
артистов почти в полном составе. Вдоль стенки, склонив головы
стояли циркачи — Лютик, Кот, братцы акробатцы, Серега Муромец… Лисы
не было. Вика сумела ускользнуть. Судя по внешнему виду артистов, с
ними уже провели воспитательный разговор. Видел я и тех, кто
занимался воспитательными работами. В дорого обставленном кабинете
с массивной хрустальной люстрой на потолке, стояли те самые Билли и
Боба с пудовыми кулаками. Нахичеванцы.
Вовремя я заявился на огонёк, не пропущу самое интересное.
Демидов выслушал скулеж директора. Когда Илларион закончил свою
эмоциональную речь, Демидов поднялся. Подошел к циркачам и вмазал
своей деревянной тростью карлику по хребту. Лютик заверещал,
выгибаясь.
— Где он? — прорычал Демидов, явно имея ввиду меня.
— Не ведомо мне! Господом богом клянусь! Я его в глаза не видел,
как мы от Иллариона ушли!