Ладно, даже если всех наших поубивали, система должна была
остаться. Мониторинг провалившихся никуда не денется, он просто
необходим. И работает он по твоей методике. Слово-то какое —
мониторинг. Ты их сам ему научил...
Спокойно. Без паники. Глаза протри. Заставь себя поверить, что
это не серийный кошмар, а по правде. Ты снова в Советском Союзе.
Хочешь жить — начинай шевелить мозгами. Внедряйся. Смотри, какое
тут все настоящее. Потрогай его, убедись.
Климов украдкой выпростал руку из-под одеяла и погладил лавку.
Ай, хороша. И стол хорош. Все кругом надежное, крепкое, сделано с
запасом прочности. И миски-кружки, и трофейная гармошка, и сами
мужики. Ничего похожего на изолгавшийся пластмассовый двадцать
первый век. Климов вдруг понял, до чего соскучился по настоящим
вещам и настоящим людям, глубоко вздохнул, плечи расправил,
почувствовал себя почти счастливым — и наконец-то слегка испугался.
Запоздало. И не того, чего следовало.
Глупо бояться правды. Да, тебе было хорошо здесь. Хотя бы на
контрасте. Там, в две тысячи двадцатом, твоя жизнь — дерьмо. И сам
— ноль без палочки. А здесь хотя бы пытался что-то сделать для
страны и для людей. Может, и сделал. Если не сгинешь в дурдоме или
не пристрелят — авось узнаешь.
Но ведь не поэтому ты опять провалился сюда. Не потому что в
будущем ты ничтожество, а здесь тебе самое место.
А если поэтому?
По второму разу еще никто не провалился, у нас же
статистика.
А если Лосев угадал, и тогда, в начале тысяча девятьсот
тридцатых, была первая волна, а теперь вторая?
Лосев говорил, вторая волна неминуема. Он связывал массовые
провалы во времени с периодами солнечной активности. И жалел, что
унылая аппаратная база тридцатых годов не позволяет глубоко изучить
работу мозга, чтобы найти закономерность: почему одни
проваливаются, а другие нет.
Но, допустим, Лосев ошибся, и ты единственный в своем роде?
А к добру ли — что ты такой особенный?
Ах, Лосев, Лосев, сволочь ты, сволочь. Из-за Лосева меня
расстреляли в тридцать седьмом, вспомнил Климов. Неужели это было
на самом деле?
Ага. И как отвратительно это было. Как унизительно.
Если Лосев жив, скотина, расстреляют еще раз, к гадалке не
ходи.
Засосало под ложечкой, Климов мелко затрясся и тихонько взвыл.
Чисто нервная реакция, он ведь не склонен к истерикам. Но когда
провалишься, эмоциональная сфера — ни к черту. Ведешь себя так, что
впору ставить маниакально-депрессивный психоз. А на самом деле ты
просто в ужасе от тупика, куда тебя занесло, и мучительно ищешь
выход, которого нет.