Я положила ребёнка обратно в сумку. И сорвалась, почти побежала, усилием воли заставляя себя усмирить скорость - не дай бог споткнусь и упаду, ребёнок же в сумке… у кустов были глаза. Они смотрели мне вслед. Если бы могли, они бы вытащили корни из земле и потопали за мной. Чтобы отнять у меня ребёнка, который все же затих, уснув.
С пустыря вырвалась и пошла тише. Здесь уже не так страшно, здесь есть люди. И я могла к любому подойти и сказать - у меня ребёнок в сумке. Его кто-то выбросил. Вызовите пожалуйста, полицию. Но я упрямо шла домой.
Там закрылась на все замки и понесла сумку в комнату. Малыш спал. Во сне вздрагивают веки, кулачки крепко сжаты. Наверное, он очень испугался.
Я достала его и переложила на постель. Обыскала сумку. Под малышом был сложенный в несколько раз плед. В боковом кармашка бутылочка и упаковка смеси. Запаянная, новая, уже открытую я боялась бы дать ребёнку. Несколько подгузников. И больше ничего.
— Я позвоню в полицию, - сказала себе я. - Но сначала покормлю малыша.
Развела смесь по инструкции, несколько раз встряхнула, проверила температуру - хорошая. Малыш, словно почувствовав, что ему готовят покушать, закряхтел, и я бросилась к нему с бутылочкой.
— Кушай, мой сладкий…
Он был так голоден, что ел сердито сопя, давясь, раз я даже отобрала у него бутылочку, чтобы не захлебнулся. Он ел, а я на него смотрела. Безотрывно. Он у меня только полчаса, а казалось вдруг, что моя одинокая жизнь вдруг наполнилась смыслом. Я чувствовала физическую боль от мысли, что ребёнка придётся отдать.
Доев малыш вытолкнул соску изо рта языком, а я рассмеялась. Постелила чистую простынь, на неё ребёнка, и сняла явно переполненный подгузник.
— Бог мой, - удивилась я. — Да ты девочка!
А малышка в ответ дрыгнула пухленькими ножками.
Ульяна Белова никогда в жизни не брала чужого, но в этот вечер унесла чужого младенца.
2. Глава 2. Александр
В детской было тихо. Не знаю, чего я ждал, чуда? В последние полтора месяца здесь всегда было шумно. Сновала медсестра, которая приходила каждый день. Тихо напевала няня. И наконец, вполне громко, для своего крохотного тельца, плакала моя дочь.
Малышка рождённая весом всего в два килограмма восемьсот грамм, крошечное существо, которое страшно было на руки брать, принесла с собой жизнь в мой дом, который был больше на склеп похож, своей тишиной и тенями что прятались по углам.