Я держался, когда на одной руке висела мать, а на другой — Катя.
Обе рыдали. А я держался. Только когда молоток в первый раз
треснул, будто выстрел, забивая гвоздь в крышку гроба — вздрогнул.
На остальные удары уже не реагировал.
Я держался, когда на поминках говорили много хороших слов. И
когда Катин дядя, врач-травматолог, гудел мне в ухо, что нужно
скорее детишек заводить. Что жизнь не останавливается никогда,
потому что она — и есть движение. Дядька тот умер через месяц.
Инфаркт разбил прямо за рулём, машину вынесло на встречку и загнало
под фуру так, что вынимали его пять с половиной часов.
Я держался, когда через три недели после этих похорон с закрытым
гробом меня с радостной улыбкой, как постоянного клиента, встретил
менеджер ритуальной фирмы: «О, а Вы снова к нам?». Да, я снова к
вам. Мама ушла тихо, во сне. Соседка всё рыдала в платок, пока
слесарь из ЖЭКа при участковом вынимал замок. А я держался. Ключ в
замке с той стороны был повёрнут на девяносто градусов — мама
боялась жуликов. Открыть дверь своим ключом я не мог.
Сидя на том самом крыльце, что подновили весной, глядя на те же
самые яблоки, что наливались красными крапинами на ветвях, я думал,
как же так могло получиться? Ну и пил, конечно. Катя в деревню не
поехала. Сказала — тебе надо побыть одному. А у меня никак не
получалось — я всё видел вокруг отца и маму. Молодых. Живых.
Дом в деревне продали за какие-то невнятные деньги — Катя нашла
риелтора. Квартиры, и нашу, и родительскую, продали значительно
выгоднее — центр, жилой фонд хоть и старый, но спрос на него был
всегда. Тот же риелтор так и сказал. А мы погрузили в багажник всё,
что сочли нужным, остальное, что было жалко оставлять, отправили
специально нанятой ГАЗелью. И вечером уже расставляли мебель в
новой квартире, в одном из спальных районов очень ближнего
Подмосковья — МКАД было видно из окна. Если бы у меня были друзья
или другая родня — наверное, сказали бы, что это абсолютная
глупость. Хотя, скорее даже не наверное, а наверняка. Отговорили
бы. Остановили. Но ни другой родни, ни близких друзей у меня не
было. Я с детства был не самым общительным ребёнком, больше любил
книги и игры на компе. И в походы с батей ходить, пока он ещё
выбирался.
Я устроился торговать стройматериалами на рынке — на маршрутке
туда было всего минут сорок ехать, если без пробок. Катя нашла
работу в креативном агентстве. Мы, как бы странно это ни звучало,
стали редко видеться, хотя и жили в одной квартире. Я уходил
раньше, оставив ей завтрак на столе. Денег, как она говорила,
всегда ни на что не хватало, поэтому я не отказывался от
предложений кому-нибудь что-нибудь погрузить, распилить, подогнать
или покрасить. А ночами делал заказы на сайте для копирайтеров. Всё
копейка в дом, как мама говорила. И держался.