Стемнело. Я сначала легла в постель, потом вскочила. Нет, все
равно не засну. Поговорю с Казимиром сегодня.
Придумав речь и отрепетировав ее пред зеркалом, я накинула халат
поверх спальной сорочки, причесала волосы, умылась даже. Хотела
сначала платье надеть, но решила не переигрывать. Спустилась в
кабинет к брату, где он обычно до поздней ночи занимался с
корреспонденцией. Не ошиблась, тонкая полоса света под дверью
подсказала: не ложился еще. Поскреблась тихонечко.
— Входи, Ольга.
— Как узнал, что это я?
— А кто ж еще? Прасковея спит давно. Храпит. На весь дом
слышно.
Я невольно прислушалась, а потом поняла: шутит он так. Это
хороший знак, не злится на меня, выходит. Тряхнула головой, зашла,
села в кресло.
И почему Казимир сам не женился? Вроде бы мужчина он не злой, не
урод, к тому же с деньгами. А кроме работы ничего его не
волнует.
— Свадьбу в первый день зимы гулять будем, — разрушил мое едва
обретенное спокойствие негодник. — Гостей созовем и с Юга, и с
Севера. Платье какое хочешь? Заказывай ткани, лучших портних
наймем.
— Я замуж не собираюсь, — недовольно напомнила я.
— Оля, дело уже решенное. Не капризничай. Мы с Демидом обо всем
договорились. Приданое твое тебе останется, он не тронет ни счет в
банке, ни акции почтовой компании. И вообще, обещал тебя ни в чем
не ограничивать. Захочешь — в Большеграде дом купит. Захочешь — в
его имении жить будешь. А если пожелаешь…
Я поняла, что скандалом брата не убедить. Нужно ласкою.
Бросилась на колени перед ним, сделала самый жалобный вид.
— Мирчик, родненький, не губи! Зачем же мне замуж? Нам с тобой
так хорошо вдвоем! Кто же о тебе позаботится так, как я? Кто за
домом смотреть будет? Дай мне время, братец, я сама жениха
выберу.
— Нет у тебя времени, Ольга, — тихо ответил брат, отчего-то
бледнея. — Тебе защита понадобится и опора. Демид — друг мой, ему я
без опасения сестру доверю.
— А обо мне, обо мне ты подумал хоть раз? — взвыла я, мигом
выходя из роли. — Я же несчастной буду всю оставшуюся жизнь!
— Только о тебе и думаю, глупая! — рыкнул брат. Губы у него
побелели, а из груди вырвался хрип.
— Что с тобой? — подскочила я. — Тебе дурно?
Казимир схватился за грудь, тяжело дыша. На лбу у него выступили
капли пота.
— Лекаря, — просипел он. — Буди Ермола, пусть в Большеград за
Пиляевым мчится. И помоги мне лечь.