– Трогай! – крикнул он кучеру и карета сорвалась с места.
– Ты, сволочь! Стой! – выкрикнул Дин, бросил ветку и помчался за каретой, но его усилия были напрасны, экипаж скрылся в туманной темноте улицы.
Актёр обессилено остановился, тяжело дыша, пытаясь сообразить, что теперь делать. Позади послышались шаги. Он обернулся. Пятеро наёмных грабителей с язвительными ухмылками смотрели на него.
– Ку-у-у-да? – выговорил один из тех, у кого на лице остались следы от удара веткой, обходя Дина сзади и преграждая путь к отступлению.
Бандиты окружили Дина со всех сторон.
– Куда он её увез? – грозно спросил Дин.
– А почём мы знаем, – ответил один из бандитов.
Дин решил прорвать окружение и отшвырнул одного, но главарь оглушил его по голове эфесом сабли и актёр шлёпнулся навзничь, на пыльную каменную дорогу.
– Бартоломью, это же актёришка вон из того театра, – один из бандитов перевернул Дина. – Да, точно.
– Живой? – спросил Акулий Зуб.
– Ага. Что будем с ним делать?..
* * *
Дин пришёл в себя лежа на сеновале со связанными руками и ногами. То, что он был жив, его уже радовало и есть сто причин для того, чтобы сбежать, найти герцога, и благородно отправить его к праотцам. Мысль о том, что он мог обидеть Дейзи, в мгновение прыжка поставила Дина на ноги, которые не представлялось возможным как-либо освободить.
За дверью слышался мужской и женский смех и шлёпанье костей о деревянный стол.
– Гарри, ты проиграл! – вырвался радостный мужской вопль.
Дин кое-как добрался до двери, упёрся на неё, и так как она была не заперта, с шумом ввалился в тут же затихшее помещение, едва напоминающее дом.
– Ух, милашка, – взвизгнула женщина.
К нему подошёл Бартоломью и разрезал ножом верёвки на ногах. Дин явно удивился и поднялся с пола. Он нашёл здесь всю пятерку, с которой не так давно сражался, и ещё порядка десяти мужчин, и молодых и пожилых.
– Зуб, какого чёрта ты притащил его сюда? – встал из-за стола мужчина с изрядно растрёпанными волосами, но всё же стянутыми на затылке, явно не подходящей к его гардеробу, атласной лентой.
– Действительно, – подытожил Дин. – Лучше бы сразу убили.
– О-о-о, знаем мы эту песню, – усмехнулся Бартоломью. – А та девица, твоя что ли?
– Она моя невеста, – ответил Дин.
– Чёрт, единственная хорошо оплаченная работа привела к угрызениям совести, – буркнул Зуб.