Я, конечно, немного засомневался, действительно ли после этих всех процедур мне будет так хорошо, как это постулирует мой друг, тем более, что сценарий, нарисованный им, был не совсем однозначным. Но… Желание половить чебака перевесило!
Отец, который тоже мечтал о чебаковой охоте, отнёсся к моему рассказу со всей серьёзностью.
– В общем, ты будешь тогда отгонять её удочкой, – сказал он, – пока я буду крошить.
По дороге к лодочной станции я несколько раз обшаривал рюкзак, проверяя, не забыли ли мы батон колбасы, не вывалился ли он по дороге и тому подобное.
В этот раз ночь была не совсем тёмной. Луна стыдливо вышла из-за туч, правда, была какой-то бледной. Её свет вяло падал на окружающий ландшафт, навевая зловещую тоску. Чудилось, ещё чуть-чуть, и мы услышим заунывный собачий вой.
Секретный лаз, который вёл днём себя вполне прилично, в темноте начал цеплялся неожиданной проволокой, пришлось продираться сквозь неё, как через лианы. Но вскоре мы всё же очутились за периметром. Мы с отцом стояли, прислушиваясь и озираясь. В мертвенном свете луны блестели крыши лодочных сараев, почему-то скрюченные деревья, остовы полуразобранных катеров. Собаки нигде видно не было. В одной руке отец держал наготове колбасу, в другой у него тускло отсвечивал перочинный нож.
Мы, крадучись, принялись пробираться по территории.
Всё было бы неплохо, если бы я не умудрился запнуться о стальной трос, невидимо натянутый по земле. Скорее всего, по этому тросу и бегал волкодав на цепи. Раздался металлический звяк. Мы с отцом замерли.
Откуда-то из темноты донёсся неопределённый шум, похожий на звук сминаемого кем-то шуршащего материала.
Отец принялся лихорадочно крошить батон колбасы, нож был тупой, поэтому куски получались огромными и рваными, будто бы он собирался кормить ими тигра.
Кто-то определённо к нам приближался. Неподалёку уже гнулись берёзки, и слышалось тяжёлое дыхание зверя.
Мы бросились прочь, забежали за перевёрнутый килем вверх катер и сели на корточки, прислонившись спиной к шершавому боку посудины.
Собака явно искала нас, потому что ничего похожего на довольное чавканье мы не слышали. А слышали всё приближающийся топот, сдерживаемый рык, гром каких-то железяк, попадающих под копыта зверя.
– Наверное, колбаса невкусная! – плачущим голосом предположил я, выставляя вперёд удочку, чтобы отбиваться.