Расист долбаный. Славянин, блин, нашелся. Оказывается, расовая теория зародилась далеко не в эпоху Возрождения, а гораздо раньше. Ох, что-то я себя совсем как подросток вести начал и думаю так же. Гормоны, что ли, зашкаливают?
– Это куда еще? Мне траву косить надо, твой батя сказал.
Ждан остановился. Крепкий, широкий для подростка. Стоит прямо, но не уверенно, качнулся в сторону Романова. Даже не так, тело вздрогнуло, намереваясь прийти в движение, и снова замерло. Видно, боролись две мысли: научить чужака не задавать лишних вопросов и осторожность. Святослава он не боялся, но опасался. Человек чужой, мало ли чем он раньше промышлял, может, разбойничал. Возьмет ночью и прирежет.
– Теперь тебе не отец будет говорить, что делать, а я, – и решил пояснить: – Отец – кузнец, работы много, не до тебя ему сейчас. А я в семье старший, так что тебе меня надобно слушать и уважать.
Святослава такой расклад явно не устраивал. Выполнять все прихоти сопливого подростка? Ну, уж нет! Дядька Никифор, ставший для хоккеиста защитой и опорой, может рассчитывать на некоторое смирение. На него можно и поработать. Но не на этого же! Так что врать или не врать, Романов даже не раздумывал.
– А тебе сколько лет?
Ждан подвоха в вопросе не ждал. Всем же ясно, что много.
– Тринадцать зим. Скоро жениться надо, – с гордостью произнес парень, выставив вперед грудь.
– Ну, а мне четырнадцать, – как бы между делом ответил Святослав. – И почему это я тебя должен слушаться? Отца твоего да, боярина – тоже, а ты для меня никто и звать тебя никак. Это ты мне подчиняться должен. Я старший.
От удивления Ждан даже попятился. Как это старший? Такой мелкий. Не может быть!
– Ты врешь! Не может быть, чтобы тебе четырнадцать. Ты меня на целую голову ниже, вон какой щупленький.
Святослав довольно расплылся в улыбке. Ага, в морду взбунтовавшемуся рабу сразу не дал, спорить пытается, обличает. Клиент созрел.
– Так я же ромей. Мы высокими и не вырастаем, все такие, да и исхудал шибко, по степи один бродил.
– Поклянись! Богом клянись, что тебе четырнадцать! – не унимался парень.
Для него солгать перед Богом просто немыслимо. Удачи не будет, отвернется от тебя Господь. А вот для Святослава… Если очень надо, то можно. Он же не знал, что Господь за это от него и вправду отвернуться может.