– Кажется, Тамарка сорвалась, – в
панике пробормотал кто-то.
И всё происходило там, у невестиной
палатки!
– Девки там! Серафима!
– Спокойно, Гуриели тоже там,
прикроют.
Голос волколачки поднялся до высшей
ноты... На него откликнулось сразу несколько десятков волчьих
голосов – растерянных, испуганных. Вой стаи вышел каким-то смятым,
что ли, уходящим в визг. И надо всем возвышался первый голос –
страшный и отчаянный.
А навстречу ему рванулся глухой и
куда более низкий рёв. Громоподобный звук раскатом гремел над
долиной.
– Вот теперь кому-то реально пиндец,
– Пётр опустил руку, – Багратион высшую форму принял...
– В смысле – высшую?
– Багратионам запрещено полностью
превращаться, только частично, – проскулил разбитой мордой
оборотень висящий руке Петра. – Всем, кого в Иркутск и в Дельфы
возили – запрещено...
– А как же на «Красной Аиде?»
– Серго знает свою боевую меру.
Всегда остаётся что-то... Оставалось.
– Брось, Петя, этого! Пошли.
Чувствую, Серго помощь нужна!
– Вы сумасшедшие! – возопил пожилой
кавказец. – Туда сейчас нельзя, там Дикий Князь! Он же всех
убьёт...
После этих слов половина
горе-охотников, побросав винтовки, рванула вниз по склону.
– Ай, какая спокойная свадьба у Ивана
была, а? – Пётр повел плечами. – Илья, на тебе щит, я атакую.
Готов? Пошли.
ВОТ ЭТО НЕРВНЫЙ СРЫВ, ЁРШ
ТВОЮ НАЛЕВО!
В голове не осталось ни одного
приличного слова. Там, прямо рядом с обезумевшим женихом – моя
Серафима. Которая даже ни одного боевого заклинания не знает!!!
Там, в лагере – Аркашка маленький, только-только научившийся вдоль
бортика кроватки перешагивать. Вспомнил ли кто в панике, что его с
собой прихватить надо, когда все побежали? Сердце рвалось броситься
к ним, укрыть, защитить... А ум понимал, что пока мы не разберёмся
с Багратионом, не будет в этой долине безопасного места.
– Петро! Я – щит. Сразу скажи, ты
кого там атаковать собрался?
– На месте разберёмся.
Почему-то остро вспомнилась Третья
Польская. Я подобрал пару винтовок и выщелкнул из них патроны,
пригодятся. Запихал их в карман.
– Ага, разберётся он. Слышь, – я
криво усмехнулся, – мне тут в голову мысля пришла. Мы с тобой, как
эти... герои, из книжек для экзальтированных дамочек. Щас я ещё
цветочек в петлице поправлю, и пойдём мы с тобой, Петя, в последний
бой...
– Ну, про последний – это ты зря, а
про цветочек в петлице – отличная картинка! Чего-то я прям упустил.
Сейчас я ещё рукава закатаю... – на мой недоумённый взгляд
Витгенштейн со смешком пояснил: