***
... После замужества Ада несколько лет не могла забеременеть, а потому, когда Бог внял ее молитвам и дал ей сына, счастью молодых родителей не было предела.
Хорошо обеспеченная семья могла себе позволить дать мальчику все самое лучшее, и оно, то - самое лучшее, у него было.
Кто-то другой, чувствуя себя в привилегированном положении, мог бы зазнаться и начать самоутверждаться за счет менее обеспеченных ровесников. Кто-то другой, но не Марик.
Как само-собой разумеющееся, он принимал тот факт, что его привозят в школу машиной, а одноклассники едут трамваем. Даже наоборот, ему хотелось выскочить из автомобиля и с ватагой мальчишек рвануть догонять весело звонящий трамвай, вскочить, запыхавшись, в вагон в последнюю минуту и радостно смеяться, потому что: ура! потому что: успели! потому что: весна! и совсем скоро бесконечно долгие летние каникулы.
Но у ворот школы ждал автомобиль и Марик, вздохнув, плёлся к нему, усаживался на заднее сидение и ехал домой.
Каждый ребенок в еврейской семье был талантлив по-определению, уж для своей мамы - так точно.
Каждый ребенок был обречен заниматься музыкой, хочет ли он того или нет. А уж если было желание, и был хотя бы проблеск таланта, то все делалось для того, чтобы желание это не угасло, а талант расцвел буйным цветом.
У Марика было и желание и талант.
Был куплен инструмент одного из мировых лидеров фортепианного производства фирма BLUTHNER, сразу же нанят настройщик и приглашен педагог из музыкального училища, в которое определили мальчика, чтобы заниматься с ним дополнительно на дому.
Щедрое вознаграждение, положенное учителю, сыграло злую шутку.
Педагог, желая угодить родителям ученика, всячески восхвалял и превозносил его талант, давая мальчику тем самым относиться к учебе спустя рукава.
Далекая от музыки семья и ребенок, которому больше хотелось играть во дворе с друзьями, чем разучивать бесконечные гаммы, не понимали, что успех в любой отрасли всего на двадцать процентов зависит от таланта, и на восемьдесят от трудолюбия, а уж в музыке и тем более.
Обожающая сына Ада, уже видела огромные залы, до отказа набитые восторженной публикой, рукоплещущей и кричащей браво, и своего мальчика, стройного, красивого, садящегося к инструменту, небрежно отбросив фалды фрака, и замершего на мгновенье, положив тонкие пальцы на клавиши фортепиано.