Всем известно: девушка должна есть как птичка. Но чайки,
утаскивающие в клювах голубей на разживу, – тоже птички! Так что и
мне можно. Голуби меня не интересовали, а вот утка – да. И не
только она.
Этикету я обучена, матушка в свое время постаралась. Прочно
помню, что главное: не терять изящества осанки, не откусывать
больше, чем способна проглотить, и не чавкать. Чего скромничать, я
все умею делать красиво – и есть, и драить полы, и поднимать
умертвий. Иногда даже жаль, что последнее некому оценить.
Нежное мясо таяло во рту, пряный вкус специй будоражил,
переворачивая мои представления об истинном наслаждении. М-м-м, с
тарелок так и слышался зазывный шепот: «Возьми нас, еще и еще»…
Лишь сполна насладившись утиной грудкой, колбасой и куском
рулета, я как следует осмотрелась. Шикарный зал! Лепнина, позолота,
высоченные потолки, хрустальные люстры. Мраморные колонны, окна
размером с двери, резные арки выходов на балконы. В общем, одно
слово: дворец.
На сцене одухотворенно играли музыканты, заполняя пространство
мелодичными звуками, на площадке для танцев кружились люди. Среди
них я узнала мачеху и сестриц, тщетно изображающих лебедей.
Впрочем, если подстреленных и конвульсивно дергающихся – то,
наоборот, выходило успешно. Цепкий взгляд Бояны поочередно
выхватывал девушек в зале, не иначе как оценивая конкуренток ее
дочерей в борьбе за внимание принца. Пока очередь не дошла до меня
и она, не приведи вештица, не раскрыла мое инкогнито, я запила
увиденное вином, закусила яблоком вместе с хвостиком и
проскользнула бочком из-за стола в противоположный конец зала. К
зеркальной стене.
Собственное отражение поразило до глубины души! Ух, ну и макияж
Гергана мне колданула… Серые, с серебристым отливом тени,
подведенные черными стрелками глаза, длиннющие ресницы и
затемненные брови. Губы цвета свежей крови, глиттер на висках, шее
и ключицах, диадема на уложенных волнами волосах. Блистаю ярче
хрустальной люстры. Вот уж вряд ли мачеха и сестрицы меня признают,
привыкли за год лицезреть растрепанную бледную замарашку. Но вблизи
перед ними лучше не мельтешить на всякий случай.
Я подошла к длинному карточному столу, накрытому скатертью до
пола, и мысленно выругалась. Хорошо, что не вслух, ибо так
проклятия могут и подействовать. С краю этого самого стола сидел
господин магический следователь. В одеянии, мало отличимом от
форменного, разве что без опознавательных знаков ведомства.
Надеяться, что он меня не заметил, не приходилось: уже попала под
прицел внимательных глаз, и изогнутые в весьма красноречивой улыбке
губы не оставляли сомнений – взгляда от меня не оторвать, о да.