Как раз одно из таких - нынешняя поездка в Лиар.
Вот здесь-то и начались первые трудности. В Лютене молодой офицер привык, что имя Ревинтеров открывает любую дверь.
Ну, почти. Но визит к Всеславу Словеонскому пока без надобности.
А вот на севере…
Начать с того, что юного лорда Таррента вообще не оказалось в замке. И он, увы, вовсе не отсиживался за крепкими стенами, «никого не принимая», а именно отсутствовал. В слежке Алан за эти годы собаку съел.
Недоросль так удачно в семнадцать лет заполучил отцовский титул. В результате безвременной гибели папеньки. И сейчас действительно умотал из Лиара - невесть куда. Очевидно, на радостях. Или с горя.
Причем Эдингем разминулся с ним дней в десять - не больше…
Капитан со злости чуть не послал за Таррентом погоню. Но – полномочий нет. Есть - договариваться, намекать, завуалированно угрожать. А вот ловить и хватать – нельзя. Может, Леон Таррент и убил папашу. Но не доказано – не преступник.
Что ж, на такой случай Ревинтер предусмотрел еще вариант. Конечно, лучше заставить мальчишку помогать добровольно. Но тот может заупрямиться.
И тогда придется пойти другим путем. Министр финансов найдет потом способ уладить формальности. Он – мастер по таким способам.
Мальчишку… Алан ведь сам старше Леона всего года на четыре.
Времени осталось впритык – на исходе Месяц Сердца Зимы. Еще неделя-полторы – и лед капризного Альварена станет ненадежным. Жди потом Рождения Весны…
3
Алан гордился, что не боится никого и ничего. Ну, почти.
Но леонардитов опасаются все. Орден со зловещей историей лишь формально подчинен кардиналу Эвитана. А на деле дает отчет только своему Магистру. А тот в свою очередь - одному Патриарху.
Леонардиты не вправе воспрепятствовать отъезду монахинь. А тем более – послушницы. При наличии разрешения аббатисы.
Но вот навязаться в сопровождающие и утешители душ – запросто. И тогда уже Эдингем не сможет отказать…
Тем не менее, пока всё идет гладко. Его беспрепятственно проводили к настоятельнице Амалианского аббатства.
Коридоры - неуютны, безлики и безлюдны. Алан внутренне готовился к долгому и неприятному разговору. И, конечно, ожидал, что мать-аббатиса - отнюдь не молода. Но всё же…
Бабке явно стукнуло лет сто. А то и все двести. Столько морщин на одном лице умещается с трудом.
Впрочем, может, это даже хорошо. Старуху легче уболтать.