— То, о чем ты вчера попросила... В общем... Я не смогу так, Май. Теперь уже точно не смогу. Или смирись, или сдай ментам. Если без твоего разрешения распущу грабли, буду самым мерзким уродом на земле, и ты смачно плюнешь мне в морду. Но после вчерашнего ты больше не можешь говорить, что мы разные... — Он подается ближе, пристально рассматривает меня, считывает мой ужас и тихо шепчет: — Окей... Но дружить-то мы можем? К этому никаких препятствий нет?
Черный взгляд пробирается в душу и сердце, в мысли и в похолодевшую кровь. Этого мальчика послал мне явно не бог... Нельзя пасовать перед его обжигающей красотой, кто-то должен быть мудрым.
— Тимур. Это будет о-о-очень странная дружба. Понимаешь? Думаешь, мы найдем общие интересы?
— Как минимум один мы уже нашли. — Он кивает на застывшие кадры дорамы. — Включай. Там сейчас будет самый замес.
***
Как нарочно, герои на экране воспроизводят мои собственные метания, страдают и мучаются, а еще — жарко целуются, а я слишком громко вздыхаю и шумно глотаю слюну.
Атмосфера наэлектризована до предела, щеки пылают, но яркие вспышки в черном небе за окном наконец дают повод отделаться от чудовищной неловкости.
Поспешно поднимаюсь, открываю балкон и выхожу в майскую ночь — над темными крышами и кронами деревьев рассыпаются разноцветные огоньки праздничного фейерверка. Не нужно смотреть вправо, чтобы убедиться — Тимур бесшумно встает рядом. Мутные облака озаряются красным, желтым и фиолетовым заревом, испуганные птицы улетают прочь, от грохота канонады дребезжат стекла. Задев меня плечом, Тимур небрежным жестом убирает волосы со лба, возвращает руку на подоконник и невесомо, не касаясь кожи, проводит пальцем над моим запястьем... Снова и снова.
По телу бегут теплые мурашки, в горле вырастает комок.
Я влюблена в него, как это ни прискорбно. Окончательно и бесповоротно влюблена — даже в далекой юности не накрывало сильней. Что бы я ни делала в последние дни — было лишь благодаря или вопреки ему...
Сполохи гаснут.
— Вот и все. Давай вернемся, — предлагает Тимур и быстро прячет руку в карман.
***
Сериал заканчивается на возвышенно-трагической ноте. Тайком вытираю увлажнившиеся глаза, запястье все еще покалывают приятные иголки. Откинувшись на обитую старым гобеленом спинку, Тимур удовлетворенно потягивается: