Вдруг прямо у нас из-под ног неожиданно начали выскакивать
черные сгустки, принимающие человеческие обличья. Некоторые даже
полностью выглядели как фигура человека.
Мужчины…женщины…дети…Только лица их были размытыми, словно кто-то
размазал одним движением.
«Глянь, а у того духа ничего так фигурка», —
заметил Бессмертный. — «Помню, я с одной такой девицей, при
жизни она была из дома удовольствий,так она знала много таких
штук…»
Ты больной! Не хочу даже слушать! Не вовремя, Ли
Бо!
«Вон она, гляди, какая фигуристая!»
Мой взгляд наткнулся на фигуристого духа, явно женского
пола.
— Убью-убью-убью…Ненавижу мужчин…Убью… — издавал черный провал
вместо лица.
Я припустил еще быстрее.
«Как знаешь, я пытался разрядить обстановку…Подбодрить
тебя. Духи они ж не такие уж и страшные… Подумаешь, сожрут печень,
почки и завладеют телом… В целом норма… О, ты прибавил шагу! Вот!
Не зря тут распинаюсь, значит!»
Я бежал, за мной бодро цокала кляча, а вокруг носились духи,
пробуя на вкус мои четки и на прочность барьер. Пока он
держался.
Направление выбрал наугад — то, куда рванула лошадина, уж у
нее-то чутье получше моего.
Ноги горели. Легкие горели. Я вспотел.
И всё это при полном спокойствии.
Небо стремительно темнело, а лучей солнца и в помине не было.
Обстановка мрачнела и накалялась.
Не вовремя Святой указал мне на выход, но с такими сущностями не
спорят. А может, это была проверка, мол, вот тебе мантра-молитва:
справишься — молодец, не справишься — не достоин моих вещей.
Справа наперерез мне плыли еще два огромных духа. Но их я с
вместе лошадью легко обогнал. Зато мелкие стали сильно донимать
животное, пытаясь цапнуть за круп.
Кляча взглянула на меня своим печальным и уставшим от жизни
взглядом и тихо фыркнула, продолжая наш забег.
Она, видимо, могла бы бежать быстрее, но без моей защитной
мантры не прожила бы и секунды. Духи бы сожрали. Так что…
Так что бежали с моей скоростью. Духи летели за нами. Ветер
завывал. Холмы окутывал мрак. В душе был покой. Эта одежда Святого
просто поразительна!
Вот только я... я…начал замедляться с каждой стометровкой всё
больше.
«Тяжело дышишь», — заметил Ли Бо. — «А
если б с женщиной был, тоже так быстро выдохся бы? Ни одной женщине
такой не по нраву: она только разгорелась, а ты всё, лежишь с
вываленным языком на боку, клопов на стене считаешь».