Ворон с удовольствием продолжил бы осыпать госпожу Орсевилона жемчужинами комплиментов, но долгая дорога от Алру всё-таки ему сейчас аукнулась. Светлый двор потемнел, будто на солнце грозовые тучки набежали. Проклятущая слабость вернулась снова. И, ещё раз поцеловав ей руку, Эл отступил в сторону, мечтая, чтобы их уже скорее отвели куда-нибудь, где можно присесть, а лучше – прилечь.
– Далард, отчего ты раньше не звал милорда Элиола к нам в гости? – рассмеялась хозяйка замка.
– Как-то не досуг было! – пожал могучими плечами рыцарь, удивлённый тем, что атаман так легко покорил сердце его строгой и сдержанной матушки.
Подошли знакомиться Наир и Настя.
Всё, что они говорили, долетало до слуха Ворона будто сквозь толщу воды. С каждым мгновением он чувствовал себя всё пакостнее, ноги просто подгибались. Скорее бы уже закончились эти бесконечные церемонии.
Далард словно прочёл мысли разбойника и наконец вспомнил о его ранах:
– Тут вот что ещё, матушка… Милорду Элиолу нужна…
– Братец! – озорной звенящий окрик прокатился по двору.
И по лестнице стремительно пронеслась девчонка лет тринадцати – настоящая сказочная королевна: пышное облако светло-русых кудряшек, кремовые оборочки кружев, и сама будто статуэтка.
Она с разбега запрыгнула на Первого рыцаря, повисла у него на шее, и тот закружил младшую сестрицу, не замечая её воробьиного веса. Бесконечные поцелуи посыпались на рыцаря – милое дитя совершенно никого не смущалось.
– Эрид! Прекрати! Ты же миледи! У нас гости. Где твои манеры? – одёрнула её мать.
– Простите, матушка! Простите, гости! Я рада вас приветствовать в замке Орсевилон, – девчушка соскользнула с шеи брата, продолжая улыбаться счастливо.
В ответ ей сказать Эливерт уже ничего не успел.
Он поймал её изумлённый взгляд, услышал удивлённый возглас:
– Ой, а что это с ним?
И мир погас в одно мгновение.
***
3. 3 В руках матери
– Мама!
– Я здесь, здесь, тише, сыночек!
Сумрак. Тускло горит лампа. Она совсем не разгоняет мрак. Он пытается приоткрыть воспалённые веки, но в темноте видит лишь размытый силуэт.
А вот её солнечные волосы сияют ярче свечей и ламп.
– Мама, так горячо… Я умру, да?
– Ну что ты, родненький мой, что ты! – Лаиса, всхлипнув, склонилась над ним, снова отирая лоб холодной тряпицей. – Разве же я позволю Вечной Деве тебя отнять? Ты же у меня… Небесами поцелованный!