– Небесами… Почему? – с трудом шепчет он.
Мать смачивает потрескавшиеся губы, вливает в него какое-то зелье и рассказывает напевно, как сказку:
– Так мне бабка Воллига сказала, когда ты на свет появился. А она врать не станет. Знать, удача всегда с тобой будет! Долго-долго, Воронёнок мой, будешь жить, долго да счастливо. Всё у тебя сладится! Вот вырастишь, женишься. Будет дом у тебя хороший, жена-раскрасавица, детишки. А? Так говорю? Внучат мне сколь подаришь? Хочу двух мальчишек да двух девчат…
– Трёх…
– Что?
– Двух мальчишек и трёх девчат, – он улыбается весело, хоть язык едва шевелится. – И младшую назову Лаисой. Хочу, чтобы была красивая, как ты! Мама, ты у меня самая…
***
Невыносимая боль в спине вырвала из этого очередного то ли сна, то ли горячечного бреда. Эл не сдержал стона.
А ещё к мучительной боли примешалась горечь – зачем он проснулся? Там во сне была мама! Была рядом: живая, родная, такая добрая.
Он помнил. В ту зиму он умудрился так сильно застудиться, что едва не отправился за Грань… Но ведь она его выходила. И теперь эти воспоминания казались счастливыми и светлыми. Как и всё, что было до того чёрного дня, когда их деревню обратили в пепел и руины.
Новая острая боль окончательно привела Ворона в сознание.
Сумрак. Тускло горит лампа. Она совсем не разгоняет мрак. Всё, как в его сне. Только комната незнакомая.
– Тише, тише, мальчик мой, всё уже, всё!
Он вначале решил, что совсем рехнулся. Уже не во сне, а наяву мерещится мать.
Но потом Эл вспомнил, где он, и кто эта женщина рядом. Она закончила «колдовать» над его спиной, помогла лечь поудобнее.
Присев на край постели, улыбнулась так, как будто и вправду была его матерью.
– Ну, вот и всё! Молодец. Теперь давай, немного бульона куриного, а то ужинать нынче я тебя не пущу. И отвар вот этот выпей! Надо тебе выспаться хорошенько, а то, посмотри, как замучил себя. Ох, мальчик мой, что же вы себя не бережёте совсем? Ну, глянь только!
Печальный взгляд рассеяно скользил по его груди.
– Будто зверь когти точил! У тебя же шрамов больше, чем тебе лет. И теперь вот новый будет. Я зашила, конечно, но след останется. Хорошо ещё перевязали тебя правильно, милорд Элиол, а то мог ведь и не доехать с такой раной опасной. Отчего только лекарь сразу не зашил?
– Это Дэини лечила меня. Как смогла…