- Все хорошо, работайте. Не нужно ничего прятать.
Хельга раскрыла тетрадь и вдруг рассмеялась. Я тоже улыбнулся – нельзя было не улыбнуться, настолько трогательно и мило она сейчас выглядела.
- Вы знаете, я всегда тетрадки прятала. Потому что если видели, что я пишу, то принимались бранить, - призналась она и сказала уже другим тоном, явно пародируя матушку или тетушку: - Хельга, вот тебе нечего делать! Ты должна думать о том, как выйти замуж, а не как писюльки свои выписюкивать!
Я не удержался от смеха, надеясь, что он не обидит мою помощницу.
- Примерно то же самое мне говорили мои родители, - сказал я. – Эльфу из благородного и достойного семейства не следует думать о магии. Раз уж она есть, то ее надо запереть поглубже, а не лепить артефакты на коленке. В эльфах, видите ли, слишком мало магии, чтобы извлекать из нее деньги. А раз нельзя на чем-то заработать, то лучше от этого вообще отказаться.
Хельга подперла щеку ладонью и посмотрела на меня так, словно увидела в первый раз – и ей понравилось то, что она увидела.
- Получается, мы с вами похожи. Вы эльф-бунтарь… ну потому что только бунтарь гномку в дом впустит. А я гномка-не-такая-как-все.
- Поэтому и поладили, - улыбнулся я. – Как вы себя чувствуете, Хельга? Вам бы лучше полежать сейчас, бервенунский змей коварная отрава.
Хельга пожала плечами. Я ни с того ни с сего вспомнил, что нести ее было совсем легко.
- Я как-то не привыкла бока наминать, - призналась она. – Есть минутка – иду писать книгу.
- Это правильно, - одобрил я и, в последний раз проведя ладонями по ловцу ядов, мягким движением отправил его к люстре. Хельга завороженно уставилась на искры в хризолитах и сделалась похожа на ребенка, который не может оторвать глаз от новогодней елки.
- Красота какая, - восхищенно промолвила она. – Что это?
- Ловец ядов, - объяснил я. Надо же, утром я получил заказ на артефакт, и все шло, как всегда, своим чередом – а вечером стало ясно, что моя жизнь изменилась, потому что в ней появился кто-то новый и очень хороший. – Теперь никто нас не отравит.
Хельга машинально провела пальцами по губам, и в ее глазах мелькнуло какое-то очень далекое чувство, которого я не смог распознать.
- Вам пора спать, - сказал я: что-то шевельнулось глубоко в груди, и я торопливо решил оттолкнуть его, пока оно не стало выбираться к свету. – Завтра у нас большой день.