— Да, папа был такой, — улыбаюсь грустно.
— Печально, что его дочка пустышка, печально, дааа…
Опускаю голову ещё ниже. И плетусь в сторону выхода. На плечи словно каменная плита давит.
И когда до выхода из комнаты остаётся всего пара шагов, случается кое-что неожиданное. Я вдруг чувствую опасность. Просто внутренне, шестым чувством, а дальше тело действует само, на голых инстинктах.
Я оборачиваюсь, жмурюсь изо всех сил и выставляю перед собой руки в защитном жесте. Сердце стучит часто-часто, в ушах шумит кровь. Адреналин зашкаливает.
Чувствуя щекой жар, словно от костра, медленно открываю один глаз, затем другой, и челюсть падает на пол. Прямо надо мной выставлен магический щит. Заворожённо смотрю на потрескивание оранжево-жёлтых прожилок огня. За щитом в воздухе висит голубоватый водный магический шар.
Он летел мне в спину, и мой щит остановил его!
Спонтанный магический щит, не моя заслуга, поэтому оценивается максимально низко. Но в то же время наглядно показывает, что магия во мне всё-таки есть. Я не пустышка.
Потрясённо смотрю в сторону преподавательского стола. Аер Хумилис удивлён не меньше меня. Брови ректора сошлись на переносице, он буравит меня пристальным взглядом прищуренных глаз. Тестуда Рисус стоит, опираясь ладонями на столешницу. Это она выпустила магический шар…
Затем «старая карга, которая валит всех девочек», довольно улыбается и объявляет:
— Пятьдесят баллов за спонтанный магический щит, леди Клири.
Мало. Очень мало. Даже искры, сделай я их сама, принесли бы мне восемьдесят…
— И этого всё равно недостаточно, — цедит ректор.
— Ей хватает, — скрипит магистр Тестуда, продолжая с улыбкой смотреть на меня.
— Что, простите? — приподнимает бровь лорд Грейвуд.
— У девочки высшие баллы за первые два экзамена, господин ректор, — поясняет Тестуда, протягивая тому листы пергамента. — Поэтому по сумме трёх экзаменов получается…
— Достаточно! — прерывает её ректор, выхватывает листы пергамента, беспощадно их мнёт, напряжённо всматриваясь в результаты.
В комнате повисает напряжённая тишина. Никто не смеет и слова сказать. Все ждут его вердикта.
Я сцепливаю ладони за спиной, чтобы не показать, своего волнения. Стихии, это что, сон? Помощь пришла, откуда я совсем не ждала! Тогда, когда всё, казалось, уже пропало!
Поднимаю глаза к преподавательскому столу и замечаю, как недоверие на лице ректора сменяется удивлением и гневом. Я вижу, как его губы сжимаются в тонкую линию и как раздуваются от злости его ноздри, как белеют костяшки пальцев на руке, которой он сжимает чёрную перьевую ручку — того и гляди, сломает пополам.