Пробегаю вдоль зданий и успеваю пересечь двор так, чтобы не
попасться на глаза проходящей мимо группе стражников. Эти наши.
Вернее, дядины, я-то к ним больше не отношусь. Точно не после моей
продажи.
Прячусь в закуток за оружейной и жду. Ох, богиня, надеюсь, ты
меня защитишь. Здесь ещё хорошо, но, как только выберусь из замка,
станет и страшнее, и холоднее.
Мысль прерывает лошадь, взрывающая копытами снег. Пора!
Я выныриваю из своего укрытия и пропускаю мимо пустые сани.
Простой настил, застелен травой, каким-то инструментом и мёрзлой
тканью, которую использовали в качестве навеса, если приходилось
делать привал. Под неё-то я и забираюсь, стараясь ёрзать как можно
меньше. Мне не видно, что творится в округе, но, кажется, моя затея
удалась!
Я сбегу отсюда. Обязательно и доберусь до Вала! Мы будем вместе
и очень-очень счастливы!
Неожиданно сани тормозят. Я слышу голоса солдат, затем оклик
моих невольных извозчиков:
– Господа всё уже проверили! Полно вам, не мёрзните.
– Значит, досмотрим ещё раз, – этот голос совсем рядом со мной и
его я хорошо различаю.
Боги, неужели попалась?!
Покрывало срывается, и я вижу незнакомого воина. Радужка глаз
коротко вспыхивает серебром. Ещё один двуликий?
– А это ещё кто? – он сводит брови.
Я сглатываю и поднимаю голову. Мужики, которым Яшви наверняка
сказала обо мне, растерянно моргают. Я понимаю, каково им. Если
признаются, что согласились вывезти меня, их, скорее всего, казнят.
Двуликие безжалостны. А уж двуликие из Дома, в названии которого
присутствует «кровь» – подавно.
Им незачем меня спасать. По сути своей у меня в этом замке не
больше прав, чем у них, хоть я и живу в комнатах. Даже работу по
дому мне поручали, но не такую сложную – следить за порядком в
документах и библиотеке. Дядя боялся доверять подобное
прислуге.
Я им никто. Продадут меня или нет, их жизнь не поменяется. Пауза
затягивается, я чувствую в ледяном ветре настроение нашедшего меня
двуликого. Он раздражён, а теперь злится. Я пропала. Мы все. Как бы
ни кинулся…
– Так это… дочка моя, – неожиданно выдаёт один из мужчин.
– И зачем ты взял её в лес, если едешь за дровами? – воин
опускает подбородок.
Мы ходим по грани. Я в ужасе смотрю на своего неожиданного
защитника и боюсь сделать вдох. Меня пугает присутствие
двуликого.
Они на всех так влияют, эмоции слишком громкие. Их вторая душа
чувствует настолько ярко, что все вокруг понимают настроение. Чаще
всего оно плохое.