Или она специально говорила все те гадости, чтобы сбить меня с
толку.
Впрочем, какая сейчас разница.
Глажу живот и вздыхаю. Наверное, я и правда дура. Я услышала
сказку об истинности и ухватилась за неё. Мне, простой девчонке, не
имеющей за душой ничего, очень хотелось обрести нечто важное. Я
видела в Валфрике свою судьбу, будущее, поэтому, наверное, очень
наивно прыгнула к нему в постель.
Так может показаться со стороны.
Двуликие совсем другие. Их чувства такие громкие, что яркие
проявления, будь то ярость или гнев, оглушают простых людей. Но их
любовь… Я не знаю, с чем можно её сравнить.
Это как жидкое удовольствие, что растекается по венам вместо
крови. Исцеляющее каждую клеточку, стирающее из памяти плохое. Нет
никаких сомнений в том, что Валфрик меня любит. Я могу сколько
угодно обижаться на то, что он оставляет меня одну, но сомневаться
в искренности его чувств – нет. Я скорее усомнюсь в том, что меня
зовут Авалина, чем в нём.
– Влюблённая женщина думает сердцем, а не разумом.
Тишину неожиданно разрушает приятный кажущийся детским голос. Я
резко оборачиваюсь и вижу у противоположной стены силуэт, от
которого по коже сразу разливается волна ледяных мурашек. Светлые
волосы лежат на плечах, подобно застывшему водопаду, длинные белые
ресницы затеняют кажущиеся прозрачными серо-голубые глаза.
– Богиня…
Я падаю на колени, низко опуская голову.
– Пол холодный, встань, – в её голосе слышится грустная улыбка.
– Ты молила о совете.
Я не смею возражать и возвращаюсь на скамью, всё так же
почтительно склонив голову.
– Да, Солнцеликая. Простите за беспокойство, но мне нужна
помощь… – я кладу ладонь на живот. – Я ношу под сердцем дитя
истинного. Мой дядя предал меня и отдал другому двуликому, который
оставил на мне свою метку. Мне сказали, что теперь она отравляет
меня. Вы не знаете способа, как снять её?
Призрак смотрит на меня с безучастным лицом и качает
головой.
– Одержимость его детей границ не знает – богиня берёт за край
своего платья и отводит в сторону, открывая тонкую ножку.
На её бедре шрам от ожога в форме человеческой ладони. В
руническом круге, таком же с виду как и у меня, только зажившем,
чёрный силуэт дракона с распахнутыми крыльями. Я вздрагиваю и
поднимаю глаза.
– Так вы…
– Пленница, – горько усмехается она. – Ты не первая, кому
поставили клеймо. Но сделавший это связан с драконами. Мой… тот,
кого вы зовёте Лунным богом, создал эту магию.