«Я и без сидра неплохо сплю».
«А с сидром будешь спать вообще
отлично».
«Сидра у нас мало, прибережем его для
хорошей компании».
«Разве что…» — Песец грустно
вздохнул, хотя вряд ли чувствовал вкус, когда я пил сидр, но
разочарование посчитал нужным показать.
На ночь я опять выбрал оружейный
модуль: если уж предстоят соревнования, нужно к ним по максимуму
подготовиться. И если по магии Шелагины что-то подбросят, то в
плане оружия, боюсь, полагаться на них нельзя: вряд ли они научат
меня приему, который я еще не знаю. И даже если научат, лишними
знания из модуля не будут.
Утро в академии неожиданно началось с
сочувствия как одногруппников, так и почти незнакомых мне
студентов. Я уж было решил, что речь идет о непризнании меня
наследником Шелагиных, но путем осторожных расспросов выяснил, что
общественности подали новость очень дозированно, и только в части
попытки захвата Живетьевыми рода Вьюгиных не совсем законными
способами. Как я и предполагал, всех собак повесили на тетю Аллу и
Эрнеста Арсеньевича.
— Мне компенсировали, — попытался
снизить я градус жалости.
— Ага, компенсировали помойкой в
Дальграде, — хохотнул Бизунов, который внезапно решил, что с такой
собственностью я буду очень интересен Фурсовой, за которой он
продолжал ухаживать, но теперь уже совершенно безответно. Поэтому
мою собственность в глазах девушки он пытался представить как можно
менее значимой.
— Не только, еще небольшой
фабрикой.
— В соседнем княжестве, — Бизунов
показал, что мои приобретения он знает лучше меня. — Толку он нее?
Прохоровы тебя придавят так, что будешь вынужден продать куда ниже
рыночной цены. Ты — не Живетьев, это их опасались, а Песцовы —
пф.
Он скорчил презрительную гримасу и
покосился на Фурсову, чтобы понять, насколько сильное впечатление
на нее произвел.
— В любом случае она досталась мне
бесплатно, а за участок мне уже предложили очень хорошие деньги, —
остудил я его самолюбование. — И для меня главное не деньги, а
справедливость.
— Можно подумать, ты ее получил, —
проворчал Бизунов.
Но на него, увы, никто не обращал
внимания.
— Илья, а ты действительно видел
императора? — с придыханием в голосе спросила Фурсова. — Пишут, он
был настолько возмущен Живетьевыми, что пригласил тебя на личную
аудиенцию.
— Не совсем личную. Свидетелей там
хватало.