— Шеба, я порвала с ним. — И рывком села. — В столовке можешь огласить, что Яворский свободен. Пусть уже с утра распускают свои фляги из-под юбок!
— Ром, ну вот зачем ты так? — насупилась она обиженно.
— Прости, — вздохнула я и притянула ее к себе, целуя в макушку, вкусно пахнущую костром. — Тяжелая ночь.
— Расскажи, что произошло? Саныч не колется. — Не обиделась. Шеба быстро остывала для саламандры.
— За это я и люблю Саныча, — потрепала я ее и поднялась. — Это слишком личное…
— Ты влюбилась в кого-то другого? — вопросила она вдруг, и я обернулась от двери в ванную.
Хотелось рассмеяться, откинув голову. Громко, по-ведьмински… Но я только пожевала губу:
— Может быть. — И скрылась за дверью.
Мне всегда нравилось отсиживаться в ванной. Если не было возможности отсидеться под елкой в соседнем лесу. Тут почти так же можно подумать, а запах простого туалетного мыла казался защитным… Что мне, бездарной ведьме, еще можно было придумать, чтобы защитить себя? Только притворяться…
Стоило вылезти из душа, за дверью что-то звонко грохнуло, и послышалась ругань Саныча. Я высунула нос в проем и округлила глаза на импровизированное сборище у меня на кровати — Шеба, Саныч и Воркуша. Последняя воздавала себе по заслугам — ела кашу прямо из миски оборотня.
— Ты ей остудил? — проворчала я, проходя внутрь.
— На края тарелки намазал — она у тебя не дурочка.
— Не в меня… — еле слышно прошептала и добавила громче: — Что там, так все плохо, что вы решили меня не выпускать в свет? На вашем месте я бы наоборот не обозначала со мной близких знакомств.
— Ром, ну кончай, а? — вздохнула Шеба. — Любовь — это здорово. Сергей поймет… А до остальных нам дела нет.
Я не очень дружила с остальными жителями приюта. Уходила рано, возвращалась поздно. Удивлялась, как Саныч с Шебой меня выносят и остаются друзьями. Мне казалось, я с детства всех только отталкиваю.
— Шеб, ты ешь кашу, а то остынет — простудишься, — недовольно нахмурился Саныч. — И ты, Ром, иди позавтракай.
Не стала отказываться. День предстоял долгий, неизвестно, чем он закончится. Мне еще получать нагоняй от начальства, и, не дай высший, увольнение… Если Яворский сильно разозлился, то поспособствует этому, так как мы работали в одном отделении. Вот что я буду тогда делать? Не на что ведь не гожусь.
Я поразмазывала кашу по тарелке, закусила печеньками из запасов Шебы и решительно направилась к платяному шкафу. Последнее действо надежно изгнало оборотня с грязной посудой из спальни, но не подействовало на подругу.