— Слушай, ну скажи мне, — тихо подкралась она к дверце. — Я никому не скажу.
Да я и знала, что Шеба — могила во второй ипостаси. Просто мне никогда не было нужно с кем-то делиться. Я даже чувствовала себя странно и плохо, когда оставляла слова о себе кому-то… Вот только с Дарьяром всегда было по-другому. Я и поэтому тоже неслась к нему на всех парусах при любой возможности — мое доверие ему напоминало мою грядку в лесу, где я выращивала всякое. Никто ее не видел никогда, а меня маленький огород радовал. И доверие Дару было таким же — оно прорастало в нем чем-то, на что хотелось смотреть и радоваться, что оно у меня есть. Тревоги, сомнения переставали пугать. Я делилась с ним, он слушал… и что-то делал со всем этим такое, что оно больше не ранило и не тревожило.
Разве могла я доверить что-то Шебе?
А может, не было ничего такого в моем кипрее на грядке? И Дарьяр не делал ничего особенного? А я все ношусь с этими семечками, будто каждое не иначе аленький цветочек в зачатии…
— Я обещала себя медведю. На мне его брачные метки. И Яворский взбесился.
Шеба раскрыла свои огромные голубые глаза и прикрыла рот ладонью. Вот зачем я сказала?
— Вот черт, — выдохнула она в стенку шкафа и, кажется, даже лбом по нему стукнула, судя по звуку. Но мне облегчения это не принесло, как и прежде. Даже хуже стало.
— Забей, — вылезла я с полки с бельем и направилась к кровати. — Разберусь.
— Ром, но почему медведь?
— Он меня спас, — хмурилась я. Нужны были еще джинсы с футболкой, но у шкафа все еще тряслась саламандра. — Так вышло.
— С тобой ночью что-то плохое случилось, да? — проследила она мое возвращение к полке.
— Много всего. Я чуть не умерла. Потом еще раз…
— Эта работа не для тебя! — решительно стукнула она ладонью.
— Хватит избивать мой шкаф! — взвилась я.
— А теперь-то что? — задала она главный вопрос, не отставая. — Черт! Мне кажется, только Саныч нормальный! Остальные оборотни с придурью! Ты прости, но даже Яворский…
— Мне-то что? — раздраженно перебила ее.
— Слушай, я видела, что ты к нему не пылаешь, — уселась она на кровать. — И бесит, что ему на это плевать! Вот хочу и все.
— Я давала повод, — выдавила я.
Разговор начинал утомлять. Даже Воркуша уже занервничала — давно не было такого скопления двуногих на ее территории. Крыса скакала по кровати с одной подушки на другую, тревожно попискивая.