Разумеется, Дщерь была здесь.
Все были здесь.
Кевин в белых парусиновых штанах сидел в шезлонге, выставленном
в полосе прибоя, и вода омывала его босые ноги. Бог-Император курил
сигару и пил ром из большой квадратной бутылки. Прямо из бутылки и
пил.
Наверное, проблемы в империи. Неурожай, провинции бунтуют или
кто-то налогов не доплатил. У великих мира сего и проблемы
соответствующие.
Такеши в шортах и цветастой рубахе перебрасывался фрисби с
каким-то незнакомым мне пожилым англичанином, высоким, худым и
весьма ловким и подвижным для своего возраста.
— Это дядя Клалк, — сказала Морри, проследив за моим взором. —
Он холоший и бессмелтный.
— Угу, — сказал я и указал на завернутого в какие-то лохмотья
загорелого почти до черноты, который весьма обстоятельно
рассказывал Аресу, почему он не верит в богов. — А это кто?
— Это Одиссей, дедушкин боевой товалищ, — сказала Морри. — Еще с
тех влемен, когда они вместе Тлою штурмовали.
— Так Трою тоже дедушка разрушил? — уточнил я. — Хотя, чему тут
удивляться…
— Это долгая и сложная истолия, — серьезно сказала Морри.
— У нас тут у всех сложные истории, — согласился я.
— Возьми мне коктейль, Алтул, — попросила Морри. —
Флуктовый.
Мы пошли к построенному на берегу бару. Перед стойкой сидели
трое мужчин, и, судя по стоящей перед ними пустой посуде, сидели
там довольно давно. Двое были довольно молоды и носили футболки с
эмблемой космофлота незнакомого мне государства, третий был гораздо
старше, но в плане пития от своих молодых коллег не отставал. Они о
чем-то беседовали, тоже довольно давно, и обращались друг к другу
не иначе, как по титулам. Наверное, у них, обладатель белой кости и
голубой крови, так принято.
Граф, барон и князь.
Князь, похоже, был русским, а эта парочка — нет. Рыжий барон был
похож на немца, национальность графа вообще не считывалась. С
одинаковым успехом он мог был и англичанином, и римлянином.
Я взял Морри фруктовый безалкогольный коктейль, а себе — тоже
фруктовый, но алкогольный, и как только я сделал первый глоток, у
бара нарисовалась Дщерь.
— Привет, Артур, — сказала она. — Морри тебе не слишком
досаждает?
— Привет, Боб, — сказал я. — Вообще не досаждает.
— Тогда почему ты такой напряженный?
— Люди, — сказал я.
— Не любишь людей?
— Не люблю, когда их так много, — сказал я. — Обычно я стараюсь
держаться подальше от подобных сборищ.